– Сейчас? – удивилась Тоня.
– Да.
– Но уже восьмой час!
– И все же.
Медсестра помедлила и сказала, что можно.
– Я скажу, тебя позовут.
– Спасибо. Тоня!
– А?
Титов повернулся на бок, хлопнул рукой по простыне.
– У нас кое-что изменилось, да?
– Кое-что, – с улыбкой подтвердила та.
– И не только это.
– И что еще? – изогнула она бровь.
– А то, что с этого вечера ты спишь в этой кровати.
Медсестра одарила его веселым взглядом и с кокетством произнесла:
– Посмотрим.
– Иди.
Собираясь к главврачу, Титов вдруг обнаружил, что хозяева пансионата упустили из виду одну мелочь. А именно не успели или позабыли сменить гардероб внезапно помолодевших пациентов. И сейчас в шкафу спальни лежали и висели вещи, которые совершенно не налазили на молодого здоровяка. И ширина плеч иная, и объем груди, и рост. Вот казус!
Титов кое-как натянул на себя серую футболку от костюма для пробежек. Благо брюки подошли, хотя и сидели почти в обтяжку. Видок, конечно, комичный. Как гимнаст.
Эта промашка вдруг привела генерала в хорошее состояние. Давивший на плечи груз неизвестности и непонимания спал, стало легче на душе. Не зря говорят: смех – лучшее лекарство от стресса.
Идти никуда не пришлось. Когда Титов уже хотел покинуть коттедж, на пороге вдруг возник главный врач собственной персоной.
– Добрый вечер, Илья Дмитриевич! – произнес тот, входя в коридор. – Я получил сообщение о вашей просьбе и решил сам навестить вас. Не возражаете?
– Да нет… – протянул несколько растерянный Титов, отступая назад. – Прошу.
Главврач бросил на генерала внимательный взгляд и смущенно фыркнул.
– Извините, Илья Дмитриевич. Накладка вышла. Новая одежда для вас готова, видимо, забыли принести. Я дам команду…
Забыла, вернее, не успела, принести вещи Тоня. Просто не взяла их из корзины, уже подвезенной к дверям коттеджа. Внезапно пробудившаяся страсть Титова захлестнула и ее, и она ушла, так и не переложив новый гардероб пациента.
– Ничего, – махнул рукой генерал. – Подожду. Это далеко не самое главное, доктор.
Они прошли в комнату, сели – Титов на диван, главврач в кресло.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Как молодой… – пошутил генерал. – И надеюсь, это не пройдет…
– Что вы хотели узнать?
– Не надо, – покачал головой Титов. – Вы прекрасно делаете невозмутимый вид, но показывать непонимание не стоит. Вы и сами отлично знаете, что я хотел спросить. Давайте будем играть в открытую.
Главврач согнал улыбку с лица, выпрямился в кресле и вполне серьезно произнес:
– Давайте в открытую. Вас наконец проняло, и вы решили узнать, как и что происходит в этом странном пансионате, где умирающих стариков за две с половиной недели превратили в молодых парней. Что за методика такая, что за чудо-лекарства?
– Именно.
– Сегодня тридцать первое. Курс начат пятнадцатого, еще во время вашей поездки сюда. Хотя вы об этом и не знали. Итого семнадцать дней от старости до юности. А первые признаки омоложения вы заметили еще неделю назад. Вполне серьезные, конкретные признаки. Четко указывающие на то, что процедуры, мягко говоря, выходят за рамки обычного.
Главврач говорил спокойно, не торопясь, словно читал лекцию. Правда, в голосе была заметна легкая ирония.
– Я ждал, что это произойдет несколько дней назад. Но, видимо, ваши опасения прервать или остановить столь чудесное выздоровление не позволили начать разговор раньше. Я имею в виду не только вас, Илья Дмитриевич, но и других пациентов. Хотя кое-кто уже наседал на дежурных врачей и медсестер, теребил персонал и специалистов. Но пока эпизодически, без напора. Да и некогда особо спрашивать, график курса очень насыщенный. Сегодня, пожалуй, первый день, когда процедур вечером нет. Хотя… что следует считать процедурами?
Титов намек уловил и некоторые догадки относительно поведения медсестры и прочих несуразностей переросли в уверенность. Значит, процедуры? Ну-ну…
– Ну раз вы все знали заранее, все рассчитали, у вас должны быть готовы ответы на возможные вопросы.
– Верно. Готовы. Даже на те, какие вам в голову еще не пришли.
– Рад буду их услышать.
– Не сомневаюсь. Только, Илья Дмитриевич, давайте отложим разговор на завтра.
– Почему?
– Все просто. Сегодня процедуру пиковой нагрузки и критического состояния с переходом в ускоренную регенерацию кроме вас прошли еще семь человек. Остальные шестеро пройдут завтра. И завтра у них возникнут те же вопросы. Чтобы несколько раз не говорить об одном и том же, мы наметили на завтрашний вечер беседу со всеми сразу. В конференц-зале главного корпуса. Там вы узнаете все.
Это «все» прозвучало настолько решительно и в какой-то мере обрекающе, что Титов даже не стал возражать. С самого начала разговора его не покидало ощущение, что за внешней беспечностью, веселостью и невозмутимостью собеседника скрывается что-то еще. Слишком уж спокоен и уверен был главврач. Так спокоен, что старый (теперь уже в переносном смысле слова) контрразведчик учуял неладное.
Главврач НЕ спокоен. И причина этого неспокойствия отнюдь не в излишнем любопытстве пациента. Что-то произошло, и это «что-то» сильно давит на врача. Но он профессионал, умеет скрывать чувства. Только другого профессионала ему не провести.
– Наверное, сегодня день и вечер столь насыщены еще и для того, чтобы пациенты не общались между собой? – высказал догадку Титов.
Главврач не стал спорить.
– И это тоже. Но мы не можем запретить вам видеть других пациентов. На улице прекрасная погода, солнце, тепло. Людей не удержать в коттеджах. Тем более тех, кто прошел процедуру. Мы просто хотим исключить лишнюю нервозность…
– Идея верна, но расчет ошибочен. Я первый, к кому вы зашли?
Главврач помедлил и кивнул.
– А кто еще хотел поговорить «с начальством»?
– Петр Семенович Сорокин и Павел Константинович Оноженко.
Титов их знал. Паша Оноженко его коллега, контрразведчик. А Петр Сорокин бывший заместитель командира дивизии, в годы войны разведчик, командир взвода и роты. Эти должны были проявить инициативу, профессия обязывает.
– Не надо ни с кем разговаривать. Занимайтесь своими делами. А с ним поговорю я сам. Сейчас. Уверен, у меня лучше получится.
Сергей Владимирович внимательно посмотрел на генерала. И без улыбки заметил:
– Начали свою игру?
– Вы должны были хоть немного изучить мою биографию, – не стал возражать Титов. – Вы знаете, кем
