– Не высадим, – не приняла шутки Талена. – Наша аппаратура имеет очень точную настройку. А остальное зависит от вас.
– Понятно.
– Это все. Переход через десять минут.
– Один вопрос, – вставил Титов. – Как мы поймем, что все закончилось? И что делать после уничтожения ретрансляторов?
– У вас по плану последним идет Цударес. В наше время в районе предполагаемого нахождения ретранслятора разбит парковый комплекс. Вы окажетесь внутри. А как узнаете… – Талена обвела всех взглядом, вздохнула. – Если все пройдет нормально, мы вас там найдем. А если нет… ну, тогда…
– Тогда не важно, – закончил Титов. – Все ясно.
Они вышли в коридор между терминалами. Встали, образовав большей круг.
– Ну, парни! – сказал Титов. – Успеха всем! Дело сделать и живыми уйти.
– Два раза не помирать, а один раз не страшно! – скаламбурил Оноженко. – Прорвемся!
Бойцы хлопали друг друга по плечам, негромко говорили «давай», «поаккуратнее», «успеха». И хотя на губах играли улыбки, глаза у всех были невеселые.
Персонал станции, кто находился неподалеку, смотрели на землян со страхом, удивлением и уважением. В руках этих людей судьба всей достейской цивилизации!
– Все, парни, пошли!
Титов первым подхватил свои баулы и шагнул к терминалу, обозначенному литерой «1». Его группа последовала за ним. Баскаков кивнул своим и пошел к терминалу «2».
– Илья, постой! – окликнула Титова Талена.
Тот обернулся, дал знак парням, чтобы шли дальше, а сам подождал девушку. Она подошла, встала напротив.
– Берегите себя.
– Попробуем. А там как выйдет.
– Вы идете на смерть…
– Надо же расплатиться с вами за добро. За молодость, силу.
– Не говори так! – воскликнула она. – Мы не для того помогали вам!..
Она запнулась, беспомощно повела плечами. Титов промолчал.
– Мы благодарны вам… – сказала она после паузы.
– Судьба планеты важнее, чем жизни полутора десятков людей. Тем более инопланетян. Так что по большому счету важен лишь результат, а не мы.
Талена помрачнела.
– Зачем ты так говоришь. Это неправда. Мы… я…
Талена отвела взгляд. Ей явно что-то хотелось сказать, но она почему-то не могла.
– Возвращайся, – вымолвила наконец. – Мы будем ждать.
– Мы?
– Наша семья. Мама, отец… они хотят увидеть тебя.
– Ну раз они хотят! – насмешливо сказал он. – Попробую.
– Я тоже хочу.
– Зачем? Я тебе неинтересен. А как родственник… Ну какой из меня зять?
Он жадно смотрел в ее лицо, потом вдруг обнял за плечи, притянул и поцеловал в губы. Талена охнула, но не отстранилась.
Титов отпустил девушку, подмигнул.
– Все, пора!
Он подхватил баулы и вошел в терминал. Через полминуты техник дал команду начинать отсчет. Двери терминала закрылись.
Талена следила за землянами по монитору. Взгляд не отрывался от высокой фигуры Титова. Ее щеки горели, а глаза блестели от слез.
Через сто секунд сработала аппаратура. А еще через две минуты сигнал тревоги оповестил о критическом приближении зоны распространения. Капитан дал сигнал к отходу и запросил «окно» для перехода.
Набирая скорость, станция поплыла прочь. Впереди в семи тысячах километрах возник огромный контур «окна». Станция, не снижая скорости, нырнула в него, чтобы выйти на дальней орбите Семптарики. Свою задачу она выполнила.
После отлета землян, пансионат начал сворачиваться. Эвакуационные бригады, используя специальную технику, быстро убирали коттеджи, корпуса, спортивные сооружения и вспомогательные строения.
Персонал отбыл сразу за землянами, из администрации на месте стался только Лянерс. Он руководил всеми работами. Он же официально ликвидировал фонд «Реабилитация» и сдавал офис в Муроме.
Последним в пансионате сносили забор. Затем бригада зачистки убрала оставшиеся следы и вместе с Лянерсом перешла на станцию. Достейская экспедиция закончила работу на Земле.
На месте пансионата не осталось ничего, чтобы могло указать на факт чьего-либо присутствия. Ни зданий, ни строительного мусора, ни материалов.
Местные жители, появившиеся здесь через неделю после ухода, с удивлением рассматривали пустырь, засеянный молодой травой и кустарником.
Но удивление скоро прошло и о пансионате стали забывать. Что только не происходит в России в наше время! Исчезают тысячи людей, пропадают миллиарды рублей, теряются составы, самолеты, заводы. Подумаешь, пансионат исчез! Эка невидаль! Жизнь-то идет своим чередом!..
Часть 2
Никто, кроме нас
1
Тошик Брембоу, молодой девятнадцатилетний парень, сидел в густом кустарнике на берегу небольшого озера и торопливо натягивал мокрую одежду. Вот-вот должно взойти светило и начнется второй день после побега из казармы. Не самый лучший день в его жизни…
В армию консерваторов его мобилизовали всего три недели назад, и он вынужден был сменить черный пиджак учащегося технико-механического колледжа на бледно-зеленую форму пехотинца. За три недели суровый злопамятный капрал сумел выбить из него гражданскую ленцу, но вот выбить заодно склонность к авантюрам и независимый характер не смог.
Промучившись эти недели в запасном полку и хлебнув казарменной жизни, Брембоу решил, что служба не для него, а консерваторы, коалиционисты и монархисты пусть ищут дураков в других местах. Ему же хватит злых окриков и затрещин капрала, старой тяжелой винтовки, натиравшей плечо, и сногсшибательной вони нужников, коих Брембоу успел начиститься вдоволь.
Бежал он вечером, выгадав подходящий момент, и до утра хотел отсидеться в лесу. Первая часть плана была выполнена, а вот со второй возникли проблемы. Ночью в лесу было холодно, сыро и страшно.
В спешке Брембоу не захватил с собой ни спичек, ни зажигалки. Только документы, нож, два куска хлеба и яблоко. В результате к концу ночи он промок, продрог и расцарапал лоб до крови, когда рванул из- под дерева, услышав треск веток за спиной. Думал, что это гамгул – озерный медведь – учуял его и спешит к добыче.
Под утро Тошик покинул опушку леса, чтобы выйти на тракт Хармак – Огремки. И в самом начале пути угодил в харымгу – заросшую травой и осокой промоину, коих вокруг озер было видимо-невидимо.
Из харымги просто так не вылезти, трава и осока держат пленника крепко и дна не достать. Брембоу мучился долго, но в конце концов вылез, изрезав осокой руки и лицо, испачкав форму и едва не утопив ботинок. Дойдя до озера, отстирал китель и бриджи, вымыл лицо и заклеил наиболее сильные порезы листьями шаловника.
Погони, которую он опасался, не было, видимо, его уход не заметили или просто не стали тратить время на поиски. Так или иначе, но Брембоу теперь предоставлен сам себе. Это подняло ему настроение, и он хотел было уже вылезти из кустов, когда вдруг заметил у леса людей.
От озера до опушки всего сотня грун, толком не разглядеть, однако Тошик отметил, что
