откровенно скучала. Сидящие по соседству бабульки боялись пошевелиться, в ужасе глядя на нее, а Святоша, как специально, иногда рассеянно им улыбалась во всю пасть.
– Лора! – закричала я и кинулась к ней, стащила с лавочки и принялась горячо лепетать:
– Бабушки, вы уж извините, Святоша у меня малость придурочная, но злого ничего не держала, вы не смотрите, что у нее зубов так много, на самом деле она у меня тихая, словно ягненочек!
– Какой же это ягненочек, – отмерла баба Лена. – Толь я в деревне не жила? Волк это! Самый натуральный волк!
– Волчица! – поправила я ее.
– Я ей под хвост не заглядывала! – кричала старушка.
– Да безобидная она, поверьте! – увещевала я ее.
– Ногу мне твоя безобидная отдавила – будь здоров! – взвизгнула Августа Никифоровна.
– Спасибо что сказали, я с ней поговорю, – лепетала я.
Лора смирно стояла около меня и виновато глядела на бабулек.
– А крест почто ты ему на шею повесила? – возопила третья бабулька.
И тут Лора не выдержала. Крест – это святое.
Она открыла свою пасть на пятьдесят четыре сантиметра и ка-ак рявкнула!
– Святоша, ну нельзя же так, – укоряюще сказала я, глядя на обмерших бабулек. – Тебя батюшка не поймет, если ты на исповеди ему расскажешь, что на старушек голос повышала.
Волчица жалобно заскулила, побила себя лапой по носу и опустила голову в жутком раскаянии.
– Прощения просит она у вас, – перевела я. – Как, простите ее? Она больше не будет.
– Простим, – судорожно кивнули бабульки.
– Ну, мы пойдем тогда?
– Ага, – снова кивнули они.
На их челах явственно было написано: «Ну когда же вы, ироды, уберетесь?»
Я их желание исполнила.
Около часа мы болтались со Святошей по городу. Жарища была просто ужасная, так что в конце концов мы купили по мороженке и уселись в парке на лавочку.
– Вот где этого мужика черти носят, а? – злобно выговаривала я, сдирая обертку с мороженки. Лора заскулила и выжидающе распахнула пасть. Я сунула в нее вафельный рожок, и пасть тут же захлопнулась.
– Слушай, – осенило меня. – Ты же у нас вроде как собачка теперь! Так понюхай вокруг – может, и учуешь вражеский запах, а?
Лора с минуту смотрела на меня долгим взглядом врача психушки, после чего покрутила лапой у виска и отвернулась.
– Ну и для чего я ее держу, а? – расстроено вопросила я пустоту, развернула свою мороженку, и в этот момент искомый мужик торопливо прошел по дорожке мимо меня.
Это был точно он. Небольшая козлиная бородка, нос крючком – все совпадало!
Я молниеносно отшвырнула рожок в сторону, подскочила и осторожно двинула за ним. Впрочем, мужик по сторонам и не смотрел. Он целенаправленно куда-то шел, и что странно – за спиной у него висела гитара в чехле. А может – и не гитара. Может, в футляре у него пиастры были на старость припрятаны. Или героин. О, добрый Боженька, сделай так, чтобы героин! Ну или еще что—нибудь противозаконное, чтобы можно было его схватить за руку и сдать родной милиции лет этак на надцать…
Следуя за мужиком, я не терялась. Достав пятисотенную, я на мгновение притормозила около уличного лотка, схватила какую-то старушечью панамку, очки с самыми темными стеклами, дешевую резинку— махрушку для волос и кинула продавщице купюру.
– Я тороплюсь очень, так что сдачи не надо, – пробормотала я и побежала нагонять мужика. Он, умница, так и шел по парковой дорожке, в кустах не прятался и не петлял. Я же, видя что он не оборачивается – совсем оборзела. Перекинула распущенные волосы вперед и принялась лихорадочно плести косу. Если бы он обернулся – он бы меня по ним в два счета опознал, ибо волосы длиной почти до колена встречаются, гм, не часто. И именно потому я и плела косу. Закончив, я закрепила ее махрушкой и затолкала в вырез платья на спине. Да уж, вид сзади у меня стал наверняка странный, зато спереди в глаза не бросается.
Вот так следом за убийцей я и вышла из парка, перешла через дорогу и вошла в здание налоговой инспекции.
Мужик подошел к охраннику около КПП. По другому я это сооружение назвать не могу – две панели высотой по пояс, образующие мини—коридорчик, и он перегораживался двумя створками. Так вот, мужик что—то сказал охраннику, что—то от него взял, и створки раздвинулись, пропуская его.
А вот меня охранник тормознул.
– Вы к кому? – железным тоном спросил он.
– Да я вон за тем мужиком, – нетерпеливо бросила я ему. – Открывай избушку!
– То есть вам пропуск не заказан? – уточнил парень.
– Нет, – слегка растерялась я.
– Тогда пропустить не могу, – сказал парень и отвернулся. Я посмотрела на него и поняла – точно не пропустит.
«О, черт!» – подумала я и достала сотовый. Самое смешное было то, что царствовал тут мой хороший знакомый, Семенецкий, и меня же сюда и не пускают!
– Здрасьте, Анатолий Юрьевич, – кисло сказала я.
– Магдалина Константиновна! – воскликнул Семенецкий, – Сколько лет! Ну, как дела?
Семенецкого, главу областной налоговой службы, я нежно люблю как человека. Дяденька он веселый, совершенно не задается, а главное – столько раз меня выручал просто по доброте душевной, что и не сосчитать… Меж нами нет никаких романтических отношений, он никогда не пользовался моими услугами как ведьмы, мы просто дружим.
– Анатолий Юрьевич, я тут у вас на ресепшене стою, меня не пускают, – пожаловалась я. – Вы за меня словечко не замолвите? Мне очень—очень надо к вам.
– Ну конечно! – сказал он. – Сейчас со своего телефона перезвоню охраннику. Ко мне зайдете?
– Как получится, – улыбнулась я. – Но в любом разе – созвонимся, ладно?
– Ну хорошо, – легко согласился он и я отключилась.
Я повернулась к охраннику и спросила:
– Послушайте, вы мне не скажете, мужчина, который передо мной прошел – он кто такой?
– Не могу знать, – обронил охранник.
– Ну вы же тут работаете, – я посмотрела на него самым умоляющим взглядом, на который была способна.
– Зато он тут не работает, – усмехнулся парень, и тут у него зазвонил телефон на столе. Переговорив, он подал мне бумажный квадратик и сказал: – Проходите.
– Ну а куда он тогда пошел, можете сказать? – в отчаянии спросила я парня.
Если он сейчас упрется, то мне остается только сесть на крылечке и караулить мужика с гитарой.
Охранник же заинтересованно на меня посмотрел и хохотнул:
– Понравился, что ли?
– Ну, – я скромненько опустила глаза, дабы не выдать взглядом обратного.
– Ну иди тогда в актовый зал на втором этаже, они там евангелизацию проводят.
– Еван… чего? – не поняла я.
– Богомольный твой мужик, – ухмылялся охранник. – Не передумала?
– Там разберемся, – туманно сказала я и двинула к лифту.
– Только с собаками сюда нельзя.
Я обернулась, и наткнулась взглядом на Лору, которая беспечно улыбалась охраннику так, что у меня и то мороз по коже прошел.
– Слышала, что дяденька говорит? – спросила я ее. – Иди в уголке посиди, меня подожди, ясно?
Святоша тяжко вздохнула, кивнула и пошла к стоявшим в холле стульям.
– Ух ты! – восхитился парень, – словно все поняла!
