– Чего? – Я не переставал удивляться ходу Пашкиных мыслей. – Какое вещество?
– Не слышал? Есть обычное вещество. И есть зеркальное. Обычное – это наше. Зеркальное – не наше. Его нельзя обнаружить. Оно только гравитацией с нашим миром и связано.
– Ну и что? – не понял я.
– А то, что может это зеркальная звезда просто.
– И она движется? В чем разница-то? Зеркальная – незеркальная…
– Всего двадцать пять световых лет. До туда! А если она к нам прилетит?
– Все равно не понимаю я этой твоей теории.
– Ладно, – сдался Пашка. – Я сам плохо понял.
– Но ты считаешь, что это не люди?
– Может, и не люди. А может, и мы. Могли так, но позабыли…
Я засмеялся, иногда Пашка отколет – так отколет.
– Ты чего, серьезно думаешь, что это мы?
– Не мы с тобой, а мы – в смысле человечества! – ответил друг.
Я поразмыслил немного, вырубил визор дистанционкой и решил перевести разговор на другую тему. Весьма волнующую меня.
– А я сейчас с соседями нашими новыми познакомился!
Пашка вяло кивнул.
– Эти, что ли? С Марса?
– Да! – оживленно ответил я. – Как думаешь – хорошие люди?
Приятель скривил лицо, похоже, между зубов у него застряла косточка из компота.
– Вроде ничего. Девчонка только мерзкая. Темная. Худющая…
– Наташей зовут! – не к месту вставил я.
– Знаю. Слышал. Ее так отец подзывал. – Пашка совершенно не заинтересовался моей новостью, да и не новость это для него была.
Я смешался. Вот дела! Такое ангельское создание, а другу моему не нравится. Ну и ладно!
Тем не менее настроение снова упало. Опять нахлынули мысли о взрослой жизни, о завтрашнем тринадцатилетии…
– Чего делать-то будем? – спросил я. – Погода хорошая, может, на космодром сгоняем?
Мы частенько летали до Воронежского космодрома – смотрели, как уходят в небо пассажирские планетолеты и челноки, жадно впивались глазами в экзотические названия планет на электронном табло…
Было что-то такое во всем этом. Словно с каждым взлетевшим кораблем поднималась в космос и маленькая частичка нас самих. Словно наша родина была там – в вышине. А мечта о космосе тонко переплеталась с какой-то древней общечеловеческой ностальгией.
– О! – Пашка встрепенулся. – Тетя Вера мне оставила кредиты. На следующую неделю. Пойдем в поселок! Повеселимся!
Я сегодня все-таки увидел того самого Пашку – веселого и беззаботного мальчишку, каким привык его наблюдать всегда. Наверное, на него странно подействовало то сообщение по визору. Хотя что в нем интересного?
Мы покинули Пашкин дом лишь спустя несколько минут – приятелю потребовалось время, чтобы отыскать под кроватью карточку личного дела. К поселку направились тем же путем, каким совсем недавно шел я. Обогнули изгородь, свернули направо и оказались на дороге почти перед домом Наташи. Теперь это ведь был ее дом. Кого же еще? Не Владимира же?
Я чуть себе шею не свернул, пытаясь разглядеть за пластиковыми окнами впечатавшееся в память личико. Потом подумал, что выгляжу глупо, и бросил быстрый взгляд на Пашку. Небось, думает про меня: «Вот придурок!»
Пашка не заметил, что я посмотрел на него. Он сам пялился в окна Наташиного дома. Помню, что очень удивился этому. Удивился, но значения не придал.
Ни я, ни мой друг Наташу в тот раз не увидели.
Благополучно пройдя мимо участка новых соседей, мы вошли в поселок. День уже был в самом разгаре, жара властвовала над лабиринтом улиц. Пашка, беспечно крутя в руке свою карту, предложил:
– По лимонадику?
Я кивнул. Мы направились к автомату, продающему прохладительные напитки. Автомат напоминал старый холодильник с полупрозрачными стенками. Посреди его широкого фасада находился белый круг – специальная поверхность, считывающая кредиты с «умной карты». Управлялся автомат либо с вживленной дистанционки, либо с кнопочного терминала, располагавшегося немного ниже круга.
Пашка провел карточкой над белой поверхностью, и на матрицу спроецировалось количество Пашкиных кредитов. Я открыл рот. Обычно Пашке дают на неделю немного кредитов. Максимум сто – сто пятьдесят. Сейчас на карточке находилось почти пятьсот!
Пашка вдруг заслонил от меня матрицу и насупился.
– Ты чего это? – спросил я у сбрендившего друга.
– Нельзя! – громко сказал Пашка. – Не смотри! Терпи до завтра!
В голову закралась нехорошая мысль, что мой приятель совсем плох, а потом я внезапно понял, о чем он говорит. У меня ведь завтра день рождения!
Я отвернулся и даже отошел на пару шагов.
– Чего будешь-то? – более миролюбиво спросил Пашка.
– Давай «Яблоньку»! – наугад крикнул я.
Приятель произвел какие-то махинации с терминалом, посопел немного и через пару секунд постучал меня пластиковой банкой по спине. Я тоненько взвизгнул – лимонад оказался жутко холодным!
Внезапно Пашка тоже вскрикнул. Я развернулся поглядеть, что случилось. И увидел Стаса. Парень стоял прямо перед нами и с ухмылкой смотрел на меня. Рядом вилась Ирка – его девчонка, а чуть поодаль виднелись две белые гривы. Клюв и Душный. Местная банда. Хулиганы и бездельники. Каждый из них был примерно на три года старше нас.
Стас ухмылялся, Ирка пренебрежительно надула губки. Я, глядя на эту компанию, неожиданно почувствовал себя не очень хорошо. Пашка нервно теребил «умную карту», спрятав ее за спиной.
С тихим хлопком сработал замок на дверце автомата – и еще одна, на этот раз предназначенная Пашке, банка с «Яблонькой» выскочила из его нутра. Стас фыркнул, лишь бегло взглянув на нее. Клюв и Душный в три шага подлетели к автомату и одновременно схватились за емкость с напитком. Они начали вырывать ее один у другого, ругаясь сквозь зубы и помогая себе коленями и локтями. В другое время это показалось бы мне смешным.
– Отдайте лимонад! – Пашка все же запихал карту в карман и, сжимая кулаки, сделал шаг навстречу братьям. Правда, нельзя сказать, что голос его отличался отвагой и решимостью…
– Зачем он тебе? – Стас отпихнул Ирку и встал перед Пашкой, складывая руки на груди. Хулиган возвышался над моим другом на целую голову.
– Это мой лимонад! – все также неуверенно ответил Пашка. Я подошел к приятелю и встал рядом.
– Лимонад – это плохо! Там химикаты. Там отрава для молодого организма! – Стас откровенно издевался над нами. – Пускай лимонадиком побалуются два этих олуха.
Речь, конечно, шла о Душном и Клюве.
Стас продолжил:
– Меня гораздо больше интересуют кредиты у вас на смарт-картах, – он называл «умные карты» на американский манер. – Такая жара – вот и подумал, не пропустить ли по бутылочке пивка в приятной компании?
Стас говорил как взрослый. Конечно, ему нельзя еще употреблять спиртное. Конечно, он не сможет просто так взять и снять у нас деньги с личных карточек.
Душный – как мне кажется, это был он (иногда братьев просто невозможно отличить) – пил лимонад, прислонившись к автомату. Клюв жадно наблюдал за этим.
– Опять прощелкал! – хихикнула Ирка с земли. Она застегивала серебряную цепочку у себя на лодыжке, видимо, цепочка расстегнулась, когда Стас оттолкнул девчонку.
