закрыт для вас. Можете прибегнуть к нему в любую минуту. Вспомните об этом, когда припрет.
– Довольно! – приказал капитан. – Прощай, Бонго. Последнее только. При пересылке в точке связи мы получили письма на твое имя. Если хочешь, я могу передать что-нибудь от тебя для твоих жен или детей, когда вернемся домой.
– А с чего вы взяли, ребятки, что вас отпустят домой? – Он приподнял верхнюю губу, обнажая оскал. – Впрочем, вы любите изгаляться да выкручиваться. Ну… если вернетесь на Землю, передайте моим женам, чтобы искали себе новых мужей. Лично я уже нашел здесь новых жен.
Чем дольше Магану жил в семье Канга и Уинэ, тем больше удивлялся. Многое ему нравилось: и сами двары-хозяева, и сын их Лурр оказались добрыми и отзывчивыми. Но вот дварский образ жизни…
Почти полдня все работали. Канг пас коров возле земной коробки-тюрьмы, а вернувшись с поля, спускался в подвал, где в специальной комнатке чинил или мастерил загадочные устройства. Уинэ прибирала дом, готовила пищу, шила, стирала, ухаживала за личными животными и делала еще целую прорву дел. Лурр полдня проводил в дварском Доме Табличек, где их учили работать с машинами, потом заходил домой, относил отцу в поле обед, а вернувшись, помогал матери, и особенно во дворе.
Магану большую часть дня был предоставлен сам себе. Выходить за ворота он долго не решался, только пару раз сходил вместе с Лурром на поле через город. Энмеркара не видел. Тюремщики тоже не заходили.
На четвертый день гость начал скучать. Хотелось поиграть, но не с кем – почти всегда все были заняты. Наблюдая, как Лурр деловито подметает двор, Магану не выдержал и спросил:
– Почему вы делаете все сами? Где ваши рабы?
– У нас нет рабов, – ответил паренек, скребя метлой.
– Значит, вы все рабы?
– Значит, мы все свободные.
– Тогда почему делаете все своими руками?
– Чтобы был свет. Чтобы была пища. Чтобы был дом, и в нем удобно.
– У нас это делают рабы. А другое дают анаким. Если бы вы умели прислуживать анаким, как наши взрослые, вам не приходилось бы работать своими руками!
Лурр засмеялся:
– А если бы ваши взрослые умели работать своими руками, им не пришлось бы прислуживать анаким.
И с этими словами закончил мести, поставил метлу в угол и ушел в дом. Магану остался один посреди двора. Речи Лурра звучали обидно. Вспомнилось, что отец всегда говорил о дварах с насмешливым презрением. Теперь стало ясно почему. У дваров было низкое в голове. Никакого благородства. А ему, сыну Главы Торговцев, даже находиться среди простолюдинов не подобало.
Впрочем, они были много лучше злобных тюремщиков-землян. И в их доме гораздо приятнее.
К тому же скоро за ним прилетят с Агана и заберут домой!
Вечером, когда вернулся Канг с работы и они уселись поужинать за общим столом, хозяин сказал, обращаясь к Магану:
– Я видел сегодня Тесипу. Они разговаривали с Аганом. С вашим служителем ниягу.
Мальчик мгновенно навострился и отложил ложку. Сердце забилось быстро-быстро.
– Плохие новости, сынок, – продолжал Канг, вытирая усы. – Тебя не возьмут назад. Твои отказались.
Когда до Магану дошел смысл услышанных слов, его охватила паника.
– Я не хочу обратно в тюрьму! – нервно прошептал он.
– О чем ты говоришь? – Двар приподнял массивную бровь.
– Земляне. Тюремщики. Они злые, – затараторил мальчик. – Они меня держали в «норе»! И Энмеркара тоже! А потом забрали из сада! А еще они сломали Узкого! Специально! Они напали на наш город и пытались захватить его! И на ваш город тоже нападут! Они хотят всех украсть и увезти к себе, чтобы там отщипывать кожу…
С каждой фразой Канг мрачнел все больше, как небо перед грозой. Наконец тяжелая дварская рука поднялась и отвесила такой подзатыльник, что Магану поперхнулся и чуть не макнул носом в миску перед собой. Уинэ ахнула.
– Даже собака не лает на того, кто ее кормит и дает ночлег, – пророкотал двар, сдерживая ярость. – А ты выдавал себя за благородного, дурной мальчишка. Убирайся из-за стола, ты недостоин есть, как благородный.
Магану соскочил с табуретки и под жалостливым взглядом хозяйки опрометью выбежал во двор, чуть не запутавшись по пути в дурацкой входной тряпке. Лицо горело от негодования, мальчик топнул ногой, а побежал дальше, за ворота, вдаль по улице. В этот час было совсем немного прохожих. И очень тихо.
Но нет – откуда-то слева, издалека послышались крики. Женские.
Я услышал крики за спиной и обернулся. В глаза бросилась аккуратная, как в швейцарском сыре, дыра в стене, метра полтора диаметром. И мечущиеся по улице двары. Женщины, подхватывая детей, бежали прочь от пробоины, а мужички, наоборот, собирались ближе к стене. Миг – и в ней возникла еще одна дыра, совершенно беззвучно – если только звук не заглушили топот и крики бегущих. Санэ схватила меня за руку и затараторила:
– Пойдем! Скорей! Железные звери! Скоро лучевать…
Я отступил на шаг под ее напором, но тут в стене вспыхнула – иначе и не скажешь – третья пробоина, которая соединила первые две в один большой проем.
– Что здесь происходит? – спросил я, вглядываясь в напряженные фигурки бородачей, окруживших пролом. Не больше десятка. В руках каждый держал белую палку с раструбом.
– Тебе нельзя! – Санэ толкала меня назад, вцепившись в локоть. – Не умеешь. Звери сейчас. Скорее!
Почти поддавшись, я отступил еще на шаг, по-прежнему глядя в сторону дваров, так, чтобы призап записывал как можно дольше… В дыру пролезла металлическая коробка с отростками. Из раструбов бородачей ударили слабые голубоватые лучи, и робот исчез. Не отпрянул, не упал, не разлетелся – именно исчез. А проем расширился, будто обгрызенный полукружиями по периметру.
Я встал как вкопанный, на минуту перестав внимать уговорам Санэ, которые транслят монотонно бормотал мне в правом ухе. Нужно было разобраться, что здесь происходит…
Снова замелькали голубые лучи, уже с той стороны, снаружи. На моих глазах один за другим исчезли трое дваров-защитников. Мгновенно, беззвучно, бесследно… Поредевшее кольцо рассыпалось, каждый бросился в свою сторону, а из пробоины выпрыгнул трехногий робот с двумя стволами на плечах. Он двигался невероятно быстро, постоянно вертясь, как марионетка. Из плечевых раструбов вырвались один за другим две голубые вспышки, первая оставила круглую выбоину в мостовой, а вторая аннигилировала одного из убегающих дваров – будто его стерли, как спецэффект на видео.
– Беги отсюда! – опомнившись, закричал я девушке, которая, прижавшись ко мне, молча смотрела на то, что творилось у стены.
– С тобой, – тихо ответила она. – Уходи. Опасно!
– Беги ты, Санэ! – Мне пришлось чуть подтолкнуть ее. – Я догоню тебя!
Она взглянула на меня растерянно и отошла. А я снова повернулся к стене и встал у ближайшего забора, чтобы случайно не попасть под луч. Один из убегавших дваров развернулся и, не целясь, полоснул лучом по роботу. У того будто «слизнуло» туловище-коробку. Железные ноги, покосившись, с грохотом рухнули на брусчатку. А из пролома уже вылезал следующий «зверь», за ним – еще и еще. Все пять дваров, которые только что убегали, остановились, вскинули палки-лучеметы, замелькали голубые вспышки… и загремели о мостовую отрезанные стальные «ноги» и куски коробок, дваров осталось двое. Слева раздался оглушающий треск и шум – это повалилась старая липа в соседнем дворе, один из лучей, пущенных роботами, подточил ее ствол.
В дыру пролез очередной «железный зверь». Двары побежали, каждый в свою сторону. Я догадался, что оружие их требует нескольких секунд на перезарядку, а своими метаниями они пытаются «потянуть время» и не угодить под аннигилирующий луч. Кто-то схватил меня за руку, обернувшись, я с изумлением и
