сбыта. Работа интересная, постоянные командировки, и платят неплохо. Наверное, стоит согласиться. Заодно это хорошая практика в русском языке, а то Арсения до сих пор выдавал легкий акцент. Приходилось объяснять это долгим общением с японцами на Хоккайдо. И словарный запас можно будет пополнить. Раз осел в Евразии, надо становиться русским.
С этими мыслями Арсений поднялся на ноги и направился к петлявшей между камней тропинке. На берегу хорошо, но пора и домой возвращаться. Флаер он сегодня не брал, придется почти час до Сосновки идти.
11
Дробный стук копыт отзывался в голове барабанной дробью. Пыль, взлетавшая из-под тысяч конских копыт, забивалась в нос, лезла в рот, пробивалась под одежду и, смешиваясь с потом, покрывала темной липкой массой лица и руки воинов. Могучий конь нес Славомира в переднем ряду неукротимой лавины всадников. Дружина на полном скаку пронеслась через редкий перелесок и выскочила к низенькой гряде холмов. Враг поджидал дружинников, заняв позиции на холмах. Молниями сверкнули копья, качнувшись над ровной стеной тяжелой пехоты, преградившей путь конной лавине.
Дружинники пришпорили коней и нацелили пики. Волна горячей обжигающей ярости захлестнула Славомира.
«Вперед! Руби! Бей! Ура-а-а! Коли!»
Солнечное, безоблачное небо вмиг заволокло тучами. Сверкнула молния. Раскаты грома потонули в грохоте стали, криках бойцов, ржании коней. Славомир отбил щитом направленное в грудь копье и, привстав на стременах, с размаху рубанул противника мечом. Справа мелькнул знакомый всадник в малиновом плаще и исчез в водовороте битвы. Удар, отбив, еще отбив, финт мечом, удар, еще удар, и булатный клинок легко отсек руку, сжимавшую боевой топор. Перекошенное побелевшее лицо врага исчезло, заслоненное конем. Славомир услышал сочный чавкающий звук и легкий треск черепа, ломаемого лошадиным копытом. Пришпорить коня, и вперед. Вражеский строй был быстро проломлен ударом тяжелой конной дружины. Теперь путь свободен. Поредевшая в горячей схватке дружина взлетела на вершину холма. Но дорогу им преградила плотная пелена тумана.
– Ты той дорогой идешь? – прогремело из тумана.
– Да! Да! – прокричал Славомир. – Я иду своей дорогой!
– Иди, воин.
На Славомира обрушилась тяжелая, давящая, мертвая тишина. Пропали все звуки, за спиной стихли стоны раненых, исчез шелест травы. Ни звона кольчуг, ни стука копыт. Мертвое каменное безмолвие поглотило дружину. Славомир тронул поводья, верный конь, послушно рванув вперед, внезапно споткнулся, и всадник вылетел из седла головой вперед, прямо в туман.
Славомир стоял в пещере, он и еще двое спутников. Знакомый воин в малиновом плаще держал обеими руками тяжелый меч. Из-под его кустистых бесцветных бровей светились холодным пламенем серо-стальные глаза. Чешуйчатая броня плотно облегала богатырский торс, стальной шлем почти касался потолка пещеры своим гребнем. Рядом, опираясь на овальный щит, стоял второй спутник. Длинные русые волосы выбивались из-под шлема, кольчуга двойного плетения носила следы свежих ударов, в правой руке воин держал боевой топор.
– Пошли, что ли, – тихо прошептал первый спутник и двинулся в глубь пещеры.
Стены незаметно расступились, и воины оказались в громадном подземном зале. На полу лежал мелкий речной песок, с потолка струился мягкий зеленоватый свет. В самом центре пещеры возвышался древний алтарь. Гранитные плиты сооружения покрывала причудливая вязь незнакомой письменности. На алтаре сидел, задумчиво перебирая передними лапами четки, гигантский, величиной со среднего носорога скорпион. Насекомое молча смотрело на пришельцев своими блестящими фасеточными глазами, копьеподобное жало покачивалось на длинном хвосте, нависая над головой чудища.
Богатырь с мечом толкнул Славомира в бок, выводя из оцепенения, и молча бросился на скорпиона. Молниеносный удар хвостом, и воин отлетел в сторону, двуручный меч оставил только царапину на хитиновой броне чудища. Славомир бросился вперед, занося меч для удара. Третий воин зашел справа, ловким ударом отсек лапу насекомого и отскочил назад, растерянно глядя на круглую дырку в своем щите, пробитом скорпионьим жалом. Щит дымился от стекавших по нему капель яда. Славомир увернулся от шипастой лапы скорпиона, длинные хитиновые когти с тихим скрежетом скользнули по кольчужному рукаву. Удар, и верный меч вонзился в глаз чудища. В этот момент Славомир поскользнулся, падая на спину, он заметил мелькнувшее над головой жало, капли яда обожгли руку. Нога скорпиона выбила из руки щит и обрушилась на грудь воина. Резкая боль сдавила грудную клетку, Славомир, собрав последние силы, ударил мечом. Но тут скорпион качнулся, освобождая воина, и рухнул на землю. Славомир перекатился и вскочил на ноги, в глазах потемнело от боли. Малиновый воин стоял на спине скорпиона, наполовину погрузив свой меч в хитиновый панцирь. Чудище еще скребло лапами, оставляя на камнях глубокие борозды, но смертоносный хвост, отрубленный точным ударом, безвольно лежал на земле.
Славомир поднялся на алтарь. В выемке верхней плиты лежало яйцо. Обычное яйцо, только светящееся изнутри. Славомир бережно взял его, повертел в руках и, решившись, раздавил. Внутри был песок. Обычный песок струйками сыпался между пальцев…
Вой сирены громкого боя сбросил Славомира с кровати.
«Боевая тревога! Экипажу занять посты! Боевая тревога!» – гремел механический голос всеобщего оповещения. Прилуков схватил комбинезон и, натягивая его на ходу, бросился к выходу. Транспортная система подхватила его и, пронеся по своим лабиринтам, через пару секунд выбросила в рубку почти одновременно с Глебом Ливановым. Еще полсекунды, и Славомира приняли дружеские объятия кокона управления. Включился контакт с корабельным мозгом. В голове вспыхнула объемная карта. Флот подходил к системе Тионы. Впереди тускло светила звезда, обычный желтый карлик, висели на своих орбитах планеты, дрейфовали в пространстве астероиды. Славомиру это было знакомо. Он уже один раз проходил через эту систему. То, что было в тот раз, не забывается никогда. Будем стараться, чтобы сегодня все было иначе. Корабли флота неторопливо разворачивались в боевой ордер. Авангардные корветы замедлили свой бег, позволяя догнать себя ударным крейсерам.
– Боевой ордер РА-9, – прозвучал в ушах уверенный голос Сибирцева, – принимаю командование маневровой группой на себя.
«Вот это да! Штатский, земляная крыса командует эскадрой», – удивился Славомир.
– Вас понял, – короткий четкий ответ Явлинова прервал размышления старпома.
– Есть! Курс 386-15 на солнце, – отрапортовал командир «Рарога». Почти одновременно последовали доклады «Святогора» и «Громобоя».
Флот перестраивался в боевые порядки. Три ударные эскадры разворачивались лепестками гигантского цветка, восьмерка клиперов держалась в авангарде, готовая в любой момент отойти к тыловым эскадрам. Пока эти хрупкие кораблики были нужны в передовой плоскости. Их чуткие антенны следили за обстановкой, позволяли видеть все маневры вражеских кораблей. Пока дистанция не сократится до двух прицельных выстрелов, тогда ударные корабли будут ориентироваться только по своим сенсорам, несколько худшим, чем на клиперах. Катероносцы, перестроившись оборонительным диском, держались за ударными силами. Транспортная и десантная эскадры отстали от боевых кораблей, их эскорт растянул свой строй, стараясь создать плотную завесу на возможном векторе прорыва вражеских эскадр. Четверка тяжелых крейсеров полным ходом отходила в сторону почти по нормали к курсу флота, стремясь зайти противнику в спину.
До входа в систему оставались считанные минуты. Космофлотцы давно заняли свои посты по боевому расписанию и ждали, когда же начнется? Флагманский крейсер «Каменец», пожирая пространство, мчался вперед. Сигнал боевой тревоги давно смолк, и тишину в корабельных отсеках нарушало только тихое, монотонное гудение реакторов. В самой сердцевине гигантского диска, покрытого метровыми слоями брони, в адмиральской рубке, спеленатый в кокон управления, адмирал Ратибор Кромлев буквально впитывал каскады и водопады информации, стекавшейся с кораблей флота. Рядом с ним в таких же коконах сидели офицеры штаба, все были готовы к бою.
Сейчас от адмирала Кромлева зависело все и в то же время ничего. Планы разработаны и доведены до сведения офицеров. Эскадры построились, катероносцы готовы к бою, конвой откатился назад. Полковник Сибирцев докладывает, что вышел на позицию. Сейчас роль адмирала сводилась только к наблюдению, основную работу по управлению боем возьмут на себя штабисты. Но если что-то пойдет не так, вся
