вынужден целую неделю проваляться в постели, а затем ему назначили санаторный режим. До сих пор иногда болела голова, ощущались нездоровая сонливость, слабость. Врачи обещали, что через полгода он войдет в форму. Но нагрузки придется сократить. И затем всю жизнь Бравлину надо будет опасаться ядовитых змей. Врожденная аллергия – это не шутка, это не лечится.
– Завтра визит Форгейта, – напомнил о делах Всеслав. – Почему ты не пойдешь на официальный прием?
– Потому и не пойду. Теперь ты Великий Князь. Тебе и представлять Руссколань.
– Но Союз возник с твоей подачи. Может, лучше переиграть схему визита? Продемонстрировать преемственность власти? – настаивал на своем Всеслав, хоть и понимал, что спорить по этому вопросу с отцом бесполезно. Бравлин четко держался выбранной линии, на официальных мероприятиях он не появляется.
Один Народ, одна Страна, один Великий Князь и одна Вера – это был основополагающий принцип Руссколани. Нарушать его нельзя ни под каким соусом. Иначе народ потеряет доверие к правящему Дому, а это начало конца. Сколько в истории было примеров, когда Правитель становился недостойным своего народа. И всегда это заканчивалось деградацией, кризисом, смутой и кровью. Хотя если так посудить, основной верой Руссколани давно уже является не родноверие, а атеизм. И планет у княжества много, на старых мирах у людей свои обычаи, правила появляются. Нравы меняются. Может, так и от остальных постулатов придется отойти? И сохранится ли тогда княжество? Сложный вопрос, и однозначного ответа на него нет.
Искоса наблюдая за сыном, Бравлин думал, что тот хорошо взялся за дело. Всего 15 дней как Всеслав вернулся на Голунь и 14 с момента его провозглашения Великим Князем, а он уже в курсе всех дел, владеет ситуацией, вникает в нюансы, четко ведет политику. Молодец! Не зря Бравлин выбрал его наследником.
Уже на следующий же день после восшествия на Престол Всеслав перешерстил Совет Министров и отправил в отставку двоих плохо справляющихся с обязанностями. У самого Бравлина все до них руки не доходили. Думские бояре также первым делом попыталась протолкнуть под шумок пару сомнительных законопроектов. Надеялись на неопытность молодого князя. Со Всеславом такой фокус не прошел, он ничего не подписывал «втемную».
Проект приватизации планетарных транспортных сетей был красиво отправлен на доработку вместе с внушительным списком замечаний. Там между думскими комиссиями и комитетами он мирно скончается, примерно через год. Даже сильное лобби не поможет. А предложение сократить расходы на армию в связи с прекращением догонского конфликта Всеслав прямо пообещал выставить на всенародное Вече. После этой идеи авторы предложения поспешили ретироваться. Всем было известно, что Вече, наоборот, потребует повысить расходы на оборону. Общество было настроено самым решительным образом, люди предпочитали чувствовать себя в безопасности, особенно в свете последнего военного конфликта.
Вскоре до всех дошло: новый князь знает свое дело и умеет работать с людьми. А его биография только способствовала росту уважения со стороны граждан. Правда, не все это сначала поняли. Владимир Рюрикович Крамолин решил на первых порах попробовать себя в роли «старого опытного наставника молодого правителя». Но он не учел, что Всеслав Сибирцев не терпел такого отношения к Престолу. Первое же совещание, на котором Крамолин позволил себе пару отеческих замечаний, сделанных снисходительным тоном, закончилось страшным разносом. От директора СГБ только пух и перья летели. Всеслав, прекрасно знакомый со всеми последними недоработками, промахами и провалами СГБ, вульгарно говоря, публично поимел Крамолина во все дыры. Тем самым до сведения министров, Думы и высокопоставленных чиновников было доведено, что Всеслав Бравлинович никаких нарушений иерархии и «особых отношений» не потерпит.
– Ладно, не хочешь светиться – и не светись, – прервал поток воспоминаний Всеслав. – В целом картина ясная. Американцу нужны гарантии, что я не сменю внешнеполитический курс. Это все хорошо. Гарантии он получит. Но Крамолин докладывает: Форгейт будет просить поделиться трофеями с Тионы. Я пока не решил, что делать.
– Делись! Тут и речи быть не может, – фыркнул отец, – отдай ему догонский антиграв и еще пару мелочей третьей категории секретности.
– Не много? За глаза хватит третьей категории. Мы и так уже дали русским половину трофейных разработок. Но это самый близкий союзник, мы обязаны с ними делиться. А в американцах я не уверен.
– Не бойся, Всеслав. Отдавай. Теперь и они наши верные союзники, по крайней мере пока остается внешняя угроза. А Форгейт честно заслужил свою долю. Именно он сорвал попытку китайцев провернуть свою игру за наш счет.
– Верно, – согласился Всеслав, – у Форгейта через год выборы, а основной конкурент изоляционистское дерьмо. Надо помочь Вильяму повысить популярность.
– Наконец-то ты начинаешь мыслить как правитель, – в устах отца похвала звучала сомнительно, но не стоило обращать на это внимание. Естественно, отец пока гораздо лучше разбирался в трехмерных шахматах мировой политики. Просто надо было учиться.
– Отец, сколько я живу, а до сих пор не могу понять смысл этих президентских выборов. Каждые пять лет выбрасывать кучу денег на эту комедию и все время заботиться о своей популярности. Как они еще работать умудряются?
– Я сам не могу понять. Но как-то же работают. Умудряются. У Варламова через два года перевыборы, тот же самый бордель. Но ему проще, в колониях его боготворят.
– Понятно, – улыбнулся Всеслав, переводя разговор на новую откровенную тему. – Отец, я давно собираюсь спросить. То первое совещание по поводу догонов и Тионы. Почему ты тогда использовал меня втемную? Ты же уже тогда знал, что мы будем воевать с сепаратистами.
– Извини, Всеслав, я не мог по-другому. Нельзя было говорить это даже тебе.
– Утечка информации?
– Нет, не так. Ты и генералы должны были знать, что стоите против целых полчищ врагов. Вы должны были чувствовать, что от вас зависит судьба всей Руссколани. Благодаря этому вы и победили минимальной ценой. Обыкновенная психология. У нас же времени не было на долгую войну по правилам.
– Может, ты и прав, – задумался Всеслав, все, оказывается, решалось очень просто – иногда исполнителю необходимо знать только часть правды. – А поиск необычайно важного артефакта? Я только на Голуни понял, что это был отвлекающий маневр.
– Естественно, утечка информации была неизбежна. Но эта версия лучше всего объясняла все странности наших действий. А ты молодец, что сам догадался, и еще больший молодец, что нашел.
– Найти нашел, а что делать с этим кладом, не знаю. Как меч Святогора: и поднять не могу, и оставить нельзя.
– Подожди, лет через двадцать разберемся и поднимем этот меч, – примиряющим тоном произнес отец.
В целом находка на Тионе действительно не вписывалась ни в какие критерии. И дело не в гуманоидности ее создателей, это ерунда. Даже не в странностях предшественников, на этот счет ученые уже строили теории. В большинстве своем версии были сумасшедшие, не укладывающиеся в привычные представления о человеческой цивилизации. А как там было на самом деле, пока не ясно, и не особо важно.
Самое главное, в подземном бункере в Озерной Пади находился действующий генератор тахион- нейтринного излучения. Именно он и был виновен в возникновении синдрома Тионы. Излучение способствовало пробуждению скрытых способностей людей, активизировало подкорку мозга. Излучение действовало избирательным образом, синдром возникал меньше чем у процента подвергшихся излучению. Сам Всеслав оказался абсолютно иммунным к синдрому. Самым страшным было то, что никто не знал, как синдром подействует на конкретного человека, что у него проявится.
В настоящее время войска с планеты были выведены, а флот перебазирован на Винету. На поверхности Тионы осталась только научная экспедиция, а в звездной системе только один крейсер, шесть фрегатов и три научных судна. Все работы по бункеру были засекречены, официально на планете работали только трофейщики. Майор Алексеев, обеспечивая режим секретности, запустил в печать массированную информационную волну прикрытия. Множество противоречивых версий происходящего, ни одна из которых и близко не лежала рядом с истиной.
