– Ты говоришь так потому, что смотришь на меня с высоты своих семидесяти восьми лет?
– Именно. Могу же я хоть иногда позволить себе побыть старым и мудрым? – кивнул Бернар. – Ты знаешь, я всегда хорошо к тебе относился… С того самого момента, как ты пришел в наш город. И дело даже не в том, что Таурин давно нуждался в мастере. Ты хороший человек, и я понял это сразу, как только увидел тебя. Даже когда ты стал встречаться с Раэн, я признал, что ты тот, кто ей нужен, и мысленно благословил вас.
– Приятно слышать. Но это не помешало тебе подозревать меня в связи с Тайлой.
– Откуда мне знать, может, ты решил таким образом хоть ненадолго забыть о ней? – Старик вскинул брови. – Но я никогда не желал тебе дурного, поэтому мне больно видеть, как ты сейчас страдаешь.
– Я очень сильно любил ее. Она забрала с собой, наверное, большую и лучшую мою часть и теперь… – Он недоговорил, пристальным взглядом посмотрев на целителя.
– Мне известно, что ты не слишком хорошо ладишь с Римусом, но тебе стоит поговорить с ним.
– Со священником? – Франц недоверчиво покачал головой. – Он едва выносит меня.
– Это всем известно. Тогда во время праздника вы постарались на славу. Пожалуй, на площади не нашлось ни одного человека, который бы не слышал, как вы осыпали друг друга ругательствами. О, даже я не знал их все… Но я хочу напомнить тебе, что целители врачуют тело, а священники душу. Зачем держать горе в себе? Выплесни его наружу. Во всяком случае, он тебя точно выслушает. Римус никогда не отказывался помочь людям.
– Исповедь? – Мастер был в сомнении.
– Что в этом плохого? Если это принесет облегчение, то почему бы нет?
– Хорошо, я подумаю над твоим предложением. Мне нечего терять, и так опустился на самое дно.
– Это тебе только кажется. Ты нужен людям, нужен городу – займись делом. Когда меня посещают дурные мысли, то я много работаю, и на размышления просто не остается времени.
Бернар потрогал рукой лоб Франца:
– Жар прошел. Ты чувствуешь себя лучше?
– Да, намного. Надеюсь, после этого случая я не стану оборотнем?
– Это глупое суеверие, – отмахнулся Бернар. – Меня вот вчера кошка поцарапала, но я же не становлюсь кошкой?
– Нашел с чем сравнить.
– Оба звери. Ну, ладно, мне пора идти. Да, когда выйдешь из дома, не удивляйся.
– Чему?
– Вести разносятся по Таурину со скоростью пожара. Человек, в одиночку сумевший расправиться с лесным оборотнем, да еще ночью, неизбежно…
– Становится героем, – закончил за него фразу Франц, грустно вздохнув.
– Вот видишь, ты все прекрасно понимаешь. Всенародная любовь тебе обеспечена. По крайней мере в пределах нашего маленького городка.
– Но ведь это не оборотень виновен в пропаже людей.
– Почему ты так решил?
– Никто, и я в том числе, не видел оставленных им следов. Не мог же он все эти два месяца летать по воздуху?
– Не мог, ты абсолютно прав.
– Он должен был, – Франц провел рукой по одеялу, – кружить вокруг города, поджидая добычу. Стража, насколько бы она ни была слепа или труслива, обязательно бы заметила следы, но их нет, из чего я делаю вывод, что зверь оказался здесь недавно и непричастен к предыдущим похищениям. На его совести может оказаться один-два человека, но не больше.
– Логично. Это означает, что нам всем рано расслабляться. Опасность неподалеку.
– «Зло не дремлет, его глаза – солнце и луна, они всегда открыты», – процитировал Франц известного поэта.
Бернар дружески похлопал его по плечу и, взяв свою сумку, удалился из комнаты, звеня колокольчиками. Франц некоторое время сидел, опустив голову, не зная, что ему предпринять. Мысль посетить священника была достаточно необычна, чтобы он согласился с ней сразу. Как Римус его встретит? Как простого человека или заклятого врага? Ведь он мастер рун, а тот священник… Они две стороны одной медали, одного листа, они дополняют собой этот мир, но им никогда не понять друг друга…
Франц подошел к зеркалу и стал разглядывать собственное отражение. Его бледный почти призрачный двойник с интересом глядел на него. Темные пряди волос торчали в разные стороны, из-под нахмуренных бровей настороженно смотрели серые глаза. Вряд ли сейчас его внешность можно было назвать приятной. Ему давно не мешало побриться и подстричься. В последнее время он запустил себя, совершенно перестав следить за внешним видом.
Решено, именно этим он сейчас и займется. Мастер оделся и спустился вниз на кухню, чтобы нагреть воды. После стрижки и бритья настроение немного улучшилось, он почувствовал себя посвежевшим.
Франц надел поверх рубашки новую кожаную куртку – старая не пережила встречи с оборотнем, и запасной плащ с капюшоном, что хранился в платяном сундуке. В прихожей за ящиком для обуви он обнаружил меч. Спасибо стражникам, что не поленились отыскать его. Вешая оружие на пояс, Франц понял, что в ближайшее время ему лучше воздержаться от резких движений. Его рана еще не зажила окончательно. Бернар ведь только целитель, а не бог.
Было около трех часов дня, и в это время Римус должен был находиться у себя в святилище. Мужчина взялся за дверную ручку и с некоторой долей боязни приоткрыл дверь. В лицо пахнуло холодным воздухом.
Он сделал шаг за порог, пытаясь заставить себя успокоиться и ни о чем не думать. Отчасти ему это удалось. Успокоительное, что Бернар подмешал в настойку, понемногу делало свое дело.
– Франц!
Оказывается, его давно ждали. К мастеру направился высокий статный мужчина лет пятидесяти. Это был Перк, один из стражников. На нем был стандартный темный кожаный доспех с металлическими пластинами, защищавшими спину и грудь. Перк был знаком с мастером, но нельзя сказать, чтобы они были близкими друзьями.
– Да?
– Хотел к тебе зайти. Проведать.
Несомненно, стражу мучили угрызения совести за то, что она не помогла ему сразу, а ждала наступления утра. Это по ее вине он был на волосок от гибели. Те, которые должны защищать город от любой напасти, проявили обыкновенную трусость, причем коллективно. Им было чего стыдиться.
– Отчего же не зашел? Двери моего дома открыты для всех.
– Я видел, как Бернар ушел от тебя, но подумал, что ты скорее всего отдыхаешь, и не решился беспокоить.
Франц задумчиво посмотрел на Перка.
– Ты на нас сердишься, да? – догадался стражник, не смея смотреть ему в глаза.
– Признай, у меня есть все основания для этого.
– Мы не специально. Ведь мы думали, что ты погиб. Тайла рассказала о твоем крике и об оборотнях.
– С каких это пор их стало несколько? – удивился мастер.
– Женщины, – вздохнул Перк, пожимая плечами. Его ярко-голубые, как у ребенка, глаза сверкнули. – Они склонны все преувеличивать. Мы решили, что их там целая стая.
– Ладно, дело прошедшее… – махнул рукой Франц, давая понять, что разговор закончен.
– Но как ты убил его?
– Спроси Бернара, он знает. А мне некогда.
Франц боялся, что если он еще немного поговорит со стражником, то его былая решимость улетучится, и он не посмеет пойти к священнику.
– Если тебе что-нибудь нужно… – Перк замялся и погладил выбитую на пластине личную руну защиты, которую составил для него Франц.
– Спасибо, но у меня все есть, – сказал мастер и сам удивился своим словам.
