явно уголовных типа приволокли свои стульчики и пристроились по бокам от толстяка. Оба выглядели близнецами: спутанные волосы, черные и сальные, красные глазки, щетина, наколки на руках. У обоих не хватало не меньше трети передних зубов. Короче, те еще ребятки.
— Ну что, суки?! — прямо в лоб спросил тот, что сидел левее.
Сергей сжал в кулаке ножку стула под собой, чтобы в случае надобности тут же его выдернуть и обрушить на визитеров, — ничего более серьезного под руками не было. Мишка полез в карман. Сергей знал, ничего у него там, кроме ключей, нету.
Но толстяк смягчил обстановку.
— Вы нам по стакашку налейте, ребят, и лады! — предложил он вполне миролюбиво.
Его дружки щербато заулыбались, закивали. Первый дополнил:
— По-божески, кореша, ну чего вы в натуре! Угостите инвалидов соцобщежития!
Лучше всего было разойтись спокойно, без потасовки.
И Сергей уже полез во внутренний карман за бутылкой.
Но Мишка все испортил.
— Хрен вам моржовый, а не по стакашку! — сказал он.
И неожиданно сильно и резко толкнул от себя стол.
Противоположным краем столешницы всех троих опрокинуло вместе со стульями назад. Грохот и крик, мат, ругань переполнили забегаловку.
— Валим! — выкрикнул Мишка.
Сергей вскочил на ноги и пару раз двинул ближнему к нему близнецу-блатарю ногой в бок. Мишка отделывал другого вымогателя тем же образом. Но длилось это долю секунды.
— А-а!!! — сиреной завопила с раздачи краснолицая тетка. — Убива-ю-ют!!! Милиция! Бандиты! Эй! На помощь! — И непонятно было, кого же она звала.
Многочисленные посетители с интересом наблюдали за происходящим. Но никто не приподнялся со своего места.
Правда, толстяк успел вскочить и загородил Мишке проход. Но тут же вновь полетел на пол — развоевавшийся Мишка пнул его пяткой в живот, а потом, уже падающему, навесил хорошенько по загривку.
— Фрайера! Суки! Порежу. — развопился один из блатарей.
Но было поздно, приятели выскочили из забегаловки. Сергей собирался рвануть прямо по улице, без оглядки.
Но более хитрый Мишка придержал его за локоть.
— Куда, осел?! Сразу накроют!
Они спрятались тут же за «стекляшкой», решили переждать хотя бы минутку, не высовываясь и не привлекая к себе внимания. Только когда два постовых неспешно прошли внутрь заведения, Мишка сказал тихо:
— Ну, теперь пошли! Только, Серый, спокойненько, отдышись, не дергайся!
Они не заметили, как сзади появился один из беззубых блатарей.
— Ну что, суки?! — прошепелявил он, загораживая проход к площади.
Глаза блатаря были безумными, то ли от пьянства, то ли от злобы. Он был весь в мусоре и объедках, так, видно, и не почистился, после того как на него опрокинулся стол.
— Ну, что? — повторил он. — Приехали, фраерочки?!
В руке у блатаря был зажат нож — настоящая финка, какие умеют выделывать лишь специалисты в зонах, тесак тесаком с хищно выгнутым острием.
— Ша! — выпучив глаза, прошипел Мишка. — Менты, кореш, сзади обходят. Шухер!
Блатарь лишь чуть скосил глаза в сторону. Но этого хватило. Сергей со всей силы ударил его ногой в пах так, что заболели пальцы. Мишка ударом в челюсть сбил «кореша» с ног, каблуком вдавив в землю руку, сжимавшую нож. Но нагибаться не стал. Для надежности они слегка попинали его по ребрам ногами. И ушли — потихоньку, стараясь сдерживать шаг, не суетиться. Что там творилось внутри забегаловки — им, по понятным причинам, выяснить не удалось.
На Ульяновской забрели в тихий уютный дворик с качелями. Отдышались. Сергей посокрушался спьяну:
— Зря мы их так, зря!
Мишка был настроен практичнее.
— Ничего, в следующий раз, когда тебя будут бить по левой стороне рожи, подставляй правую — сразу искупишь грешки! — проворчал он. — А вообще кончай. Серый! Ушли-и слава богу! Давай, распечатывай!
Тут же на качелях они допили розовый вермут, отвоеванный-таки у алкашей-блатарей, явно полубессильной и дошедшей до ручки братии, на которую и обижаться-то по их убогости не следовало. Если б только не нож…
— Все! Забыли!..
Мишка встал. Выйдя из-под арки, натолкнулись еще на один магазинчик-клетушку. Взяли алжирского крепкого.
Там же увидали и побитого толстяка — ушел, видно, от милиции, или отпустили. Толстяк скромно потупил набрякшие очи, предпочел не узнать.
Но Мишка ему шепнул на выходе с усмешечкой:
— Еще плеснуть?!
Толстяк вздрогнул и отвернулся.
Бутылку решили не распивать сразу, оставить. Поехали по Мишкиному предложению на 'три бана' — в просторечье на трехвокзальную площадь, к Ленинградскому, Ярославскому и Казанскому. Там было проще всего подхватить парочку недорогих, а то и вовсе бесплатных девочек — но поприличнее, не шушеру привокзальную, рублевую и затасканную, а приезжих искательниц приключений и развлечений.
Чтобы не тратить понапрасну времени. Мишка сразу вытащил бутылку, зажал ее в одной руке, другой принялся накручивать на пальце ключом. Объяснений для смышленых девочек не требовалось. Но не каждая шла на ключик как на приманку, многие боялись чужих квартир и предпочитали подъезды, чердаки, стройки, подворотни или, в лучшем случае, собственные комнаты. Только Мишке, так же как и Сергею, надоело в этот день подзаборничать и отирать пыль на лавках. И потому Квасцов — не особо щедрый в трезвости, но купечески разгульный в подпитии решил привести компанию, если она состоится, к себе.
Состоялась!
— Стаканчик к бутылочке не нужен? — спросила девочка в черненькой шапочке, похожая на школьницу-активистку, но явно не малолетка — малолеток Мишка сторонился, закон есть закон.
— Вот именно стаканчика нам и не хватало! — умильно прошептал он. — А еще лучше, парочку!
Сергею девица не понравилась, но он тоже улыбался, пялил глаза. Второй «стаканчик» по мановению первого неспешно, покачивая бедрами, подрулил к стоявшим от газетного стенда.
— Отличненько! — заявил Мишка сиропным голосом и прихватил появившуюся блондиночку в мохеровом платочке за талию.
Та рассмеялась, кокетливо попыталась высвободиться — ну и, конечно, не получилось. На долю Сергея осталась «активисточка» с черными живенькими глазками, сочетающимися с ее шапочкой.
Разговора о деньгах не было, и Сергей отчетливо понял, что они имеют дело не с профессионалками, а с такими же искательницами приключений. Оно и к лучшему было — во времена-то сексуальной революции, совпавшей с эпохой СПИДа! Впрочем, о всех страстях после розовых и красных крепленых просто-напросто забывалось. Ну их, страсти-мордасти эти! Чай, не в Африке живем, где каждый первый сифилитик, а каждый второй — спидонос, и не в Индии даже, где проказа за насморк почитается! Так думалось не только Сергею, но и Мишке.
О чем думали девицы — вообще неизвестно, если и думали о чем-то, так это должно было проясниться позже.
Пришлось заехать по дороге в магазин и взять еще пару бутылок — на этот раз ничего, кроме кагора, не было. Но Мишка клялся, что у него в конуренке припрятана бутылочка пятизвездного коньяку. Ему не слишком-то верили. Но девицы были уже навеселе — так что должно всем хватить, ну, а не хватит, так и к
