Эллери выпрямился и снял пенсне.
— Итак, на единственный важный вопрос нам ответили молчанием, — задумчиво промолвил он. — Полагаю, миссис Ксавье, вы сознаете, что, отказываясь отвечать, делаете себя соучастницей?
— Я не знаю, о чем вы говорите, — отозвалась она тихим, бесстрастным голосом.
— В самом деле? По крайней мере, вы понимаете, что вас больше не обвиняют в убийстве?
Женщина промолчала.
— Вы не хотите говорить, миссис Ксавье?
— Мне нечего сказать.
— Эл! — Инспектор кивнул сыну, и Эллери, пожав плечами, отступил.
Старый джентльмен шагнул вперед и посмотрел на миссис Ксавье с прежней неприязнью. В конце концов, она была его добычей.
— Миссис Ксавье, мир полон странных людей, которые совершают странные поступки, причем, как правило, трудно сказать почему. Человеческие существа весьма непоследовательны. Но полицейским приходится в этом разбираться, особенно если речь идет об убийстве. Сказать вам, почему вы хотите взять на себя вину в преступлении, которого не совершали?
Женщина вновь откинулась на подушки, вцепившись в одеяло.
— Мистер Квин уже...
— Ну, возможно, мне удастся пойти немного дальше. — Инспектор погладил подбородок. — Я вынужден быть грубым, миссис Ксавье. Женщины вашего возраста...
— Что вы хотите сказать насчет моего возраста? — осведомилась она, раздувая ноздри.
— Ай-ай-ай, как это по-женски! Я имел в виду, что женщины вашего возраста могут пойти на величайшее самопожертвование по двум причинам — любовь или страсть.
Миссис Ксавье истерически расхохоталась.
— Очевидно, вы усматриваете между ними разницу?
— Безусловно. Под любовью я подразумеваю высочайшее духовное чувство.
— Что за чепуха! — Она отвернулась.
— Похоже, вы и впрямь так считаете, — усмехнулся инспектор. — Но, полагаю, вы бы пожертвовали собой, скажем, ради ваших детей...
— Моих детей!
— Однако у вас их нет, поэтому я пришел к выводу, миссис Ксавье, — его голос стал резким, — что вы защищаете любовника!
Она закусила губу, судорожно теребя одеяло.
— Сожалею, что был вынужден упомянуть об этом, — спокойно продолжал старый джентльмен, — но, имея немалый опыт, готов держать пари, что так оно и есть. Кто он, миссис Ксавье?
Женщина бросила на инспектора такой взгляд, словно хотела задушить его собственными руками.
— Вы самый мерзкий старикашка, какого я когда-либо встречала! — крикнула она. — Ради бога, оставьте меня в покое!
— Вы отказываетесь говорить?
— Убирайтесь отсюда, все!
— Это ваше последнее слово?
Миссис Ксавье была доведена до высшей степени ярости.
— Mon dieu![40] — прошипела она. — Если вы сейчас же не уберетесь...
— Настоящая Дузе[41], — с улыбкой заметил Эллери и, повернувшись на каблуках, вышел из кабинета.
Все задыхались в вечерней духоте. С террасы, куда они отправились по молчаливому уговору, пообедав консервированной лососиной, небо выглядело необычно красным; вид горного пейзажа был словно наложен на багровый задник, который делали неясным и иллюзорным облака дыма, поднятые невидимым пожаром внизу. Становилось трудно дышать. Рот и нос миссис Карро были прикрыты тончайшей серой вуалью, а близнецы с каждой минутой покашливали все чаще. Оранжевые крупинки поднимались ввысь на крыльях ветра; одежду все сильнее покрывала сажа.
Миссис Ксавье, чудесным образом пришедшая в себя, одиноко сидела в дальнем западном углу террасы, точно лишенная трона императрица. Ее фигура, облаченная в черный атлас, почти сливалась с сумерками, и присутствие хозяйки дома скорее ощущалось, чем было видно.
— Похоже на добрые старые Помпеи[42], — заговорил доктор Холмс после продолжительной паузы.
— За исключением того, — свирепо отозвался Эллери, закидывая ногу на парапет террасы, — что и город, и мы, и весь мир слегка сдвинулись с места. Кратер Везувия находится там, где должен быть город, а жители Помпей — я имею в виду нашу разговорчивую компанию — там, где следует быть кратеру. Любопытное зрелище! Лава поднимается вверх! Пожалуй, я напишу об этом в Национальное географическое общество, когда вернусь в Нью-Йорк. — Помолчав, он добавил с горькой усмешкой: — Если я вообще когда-нибудь туда вернусь. Начинаю серьезно в этом сомневаться.
— Я тоже, — слегка вздрогнув, сказала мисс Форрест.
— О, я уверен, что никакой опасности нет, — успокоил ее доктор Холмс, бросив на Эллери раздраженный взгляд.
— Вот как? — усмехнулся Эллери. — А что мы будем делать, если пожар усилится? Улетим на крыльях, как голуби?
— Вы городите гору из кочки, мистер Квин!
— Я раздуваю пожар — который уже разошелся вовсю — из горы... Простите, доктор, это глупо с моей стороны. Нет смысла спорить — мы только напугаем дам до смерти.
— Я уже давно это знаю, — спокойно промолвила миссис Карро.
— Что знаете? — осведомился инспектор.
— Что мы в ужасном положении, инспектор Квин.
— О, чепуха, миссис Карро!
— С вашей стороны великодушно так говорить, — улыбнулась она, — но какой смысл скрывать правду? Мы заперты здесь, как... как мухи в бутылке. — Ее голос слегка дрогнул.
— Ну-ну, все не так уж плохо! — попытался приободрить ее инспектор. — Это только вопрос времени. Старая гора достаточно крепка.
— И к тому же покрыта легковоспламеняющимися деревьями, — насмешливо добавил Марк Ксавье. — В конце концов, возможно, это Божественное правосудие. Может быть, все организовано с целью выкурить убийцу.
Инспектор метнул на него резкий взгляд.
— Это мысль, — проворчал он и, отвернувшись, уставился на серо-красное небо.
Мистер Смит, не произнесший за весь день ни единого слова, внезапно отпихнул ногой свой стул, испугав остальных. Его слоновья туша безобразно темнела на фоне белой стены. Подойдя к крыльцу, он спустился на одну ступеньку, но заколебался и повернул к инспектору массивную голову.
— Полагаю, не будет вреда, если я немного прогуляюсь? — спросил он.
— Хотите сломать ногу в темноте? — с неприязнью отозвался старый джентльмен. — Ну, дело ваше. Мне на это наплевать. Удрать отсюда вы не сможете, а это единственное, что для меня важно.
Толстяк собирался ответить, но чмокнул тонкими губами и затопал вниз. Они слышали, как хрустят по гравию тяжелые шаги, хотя самого Смита уже не было видно.
Эллери, зажигая сигарету, случайно разглядел лицо миссис Карро в свете, падающем из двери в прихожую. Его выражение пригвоздило Эллери к месту. Женщина напряженно уставилась вслед толстяку; в ее мягких глазах застыл ужас. Миссис Карро — и этот загадочный Смит!.. Спичка обожгла пальцы Эллери, и он уронил ее, выругавшись сквозь зубы. Тогда, в кухне, Эллери был готов поклясться, что Смит боится эту
