Все разинули рты, а мисс Форрест от изумления даже перестала плакать.
— Теперь, — продолжал Эллери, — мистер Смит.
Глаза присутствующих тотчас же сосредоточились на лице толстяка. Он сидел неподвижно, моргая и двигая челюстями, словно корова, пережевывающая жвачку.
— Встаньте, пожалуйста.
Смит поднялся, переминаясь с ноги на ногу.
— Возьмите это, — распорядился Эллери, протягивая ему револьвер.
Смит снова моргнул, с шумом набрал в легкие воздуха и взял оружие, безвольно покачивая его в растопыренных пальцах.
— Что я должен делать? — хрипло осведомился он.
— Вы — убийца...
— Убийца?!
— На время нашего маленького эксперимента. Вы убийца и только что застрелили доктора Ксавье. Дымящееся оружие все еще у вас в руке. Револьвер принадлежал доктору, так что вам незачем избавляться от него. Все же вы, естественно, не хотите оставлять на нем отпечатки ваших пальцев. Поэтому вы достаете носовой платок, тщательно вытираете оружие и бросаете его на пол. Ясно?
— Д-да.
— Тогда действуйте.
Эллери шагнул назад, холодно наблюдая за толстяком. Смит вел себя так, словно его единственной заботой было сыграть свою роль как можно скорее. Он стиснул рукоятку револьвера, вынул огромный, размером с салфетку, носовой платок, опытными движениями вытер рукоятку, дуло, спусковой крючок и предохранитель и, держа оружие рукой, обернутой в платок, бросил его на пол. После этого Смит отошел назад, сел и медленно вытер лоб огромной лапой.
— Великолепно, — пробормотал Эллери. Подобрав револьвер, он сунул его в карман. — Теперь вы, доктор Холмс. — Англичанин неловко шевельнулся. — Я снова чудесным образом превращаюсь в доктора Ксавье — на сей раз в его труп. Ваша задача — в этой маленькой драме сыграть роль врача, обследующего мое холодное поруганное тело. Надеюсь, остальное вам понятно без дальнейших объяснений. — Эллери сел, положив левую руку на столик, а правую свесив к полу; его левая щека покоилась на левой руке. — Валяйте, старина, а то моя роль не доставляет мне особого удовольствия.
Доктор Холмс встал, подошел к столику, склонился над неподвижной фигурой Эллери, ощупал затылок и шейные мышцы, повернул голову, чтобы видеть глаза, попытался сдвинуть с места руки и ноги — короче говоря, произвел быстрый квалифицированный осмотр.
— Достаточно? — спросил он сдавленным голосом. — Или нужно продолжать этот отвратительный фарс?
Эллери вскочил:
— Нет, этого достаточно, доктор. Но, пожалуйста, осторожнее с терминами. Это не фарс, а ужасная трагедия. Благодарю вас... Миссис Уири!
Экономка прижала руки к груди.
— Д-да, сэр, — запинаясь, откликнулась она.
— Я хочу, чтобы вы встали, пересекли комнату и повернули выключатель у двери в прихожую.
— П-повернуть выключатель? — Миссис Уири поднялась. — Но разве... разве не будет темно, сэр?
— Очевидно, будет, — мрачно ответил Эллери. — Быстро, миссис Уири.
Женщина облизнула губы, посмотрела на свою хозяйку, словно ожидая указаний, и зашаркала в сторону прихожей. У стены она замешкалась, и Эллери с нетерпением подал ей знак продолжать. Миссис Уири поежилась и повернула выключатель. Комната сразу же погрузилась во тьму, густую, как шоколадный сироп. Звезды над Эрроу не могли проникнуть сквозь клубы дыма. Казалось, дом находится под водой на глубине пяти миль.
Отчетливый голос Эллери разорвал тишину:
— Боунс! У вас есть спички?
— Спички? — каркнул старик.
— Да. Зажгите, пожалуйста, одну. Скорее, приятель!
Чиркнула спичка — огонек осветил тощую руку Боунса и его угрюмую морщинистую физиономию. Никто не произнес ни слова, покуда спичка не догорела.
— Хорошо, миссис Уири. Можете зажечь свет, — сказал Эллери.
Вспыхнуло электричество. Боунс сидел на прежнем месте, уставясь на почерневшую спичку в руке. Миссис Уири вернулась на свой стул.
— А теперь, — продолжал Эллери, — ваша очередь, миссис Карро.
Женщина встала, бледная, но сдержанная.
Эллери выдвинул ящик стола и достал оттуда совершенно новую колоду карт. Распечатав ее, он отбросил целлофановую облатку и положил карты на стол.
— Полагаю, вы раскладываете пасьянс?
— Я знаю, как это делается, — с удивлением ответила миссис Карро.
— Умеете раскладывать простой пасьянс? Тринадцать закрытых карт, четыре открытых в ряд и восемнадцатая карта над ними.
— Да.
— Превосходно. Пожалуйста, возьмите эти карты, миссис Карро, садитесь за столик и разложите пасьянс.
Женщина посмотрела на него, словно подозревая в безумии, затем подошла к столику и села. Медленно перетасовав карты, она отсчитала тринадцать, сложила их стопкой рубашками вверх, четыре карты положила в ряд открытыми, а еще одну поместила над ними. Потом она взяла остаток колоды и начала раскладывать пасьянс, открывая каждую третью карту и подкладывая ее к открытым.
Пальцы миссис Карро двигались быстро и нервно. Дважды она делала ошибку, на которую ей молча указывал Эллери. Все наблюдали, затаив дыхание и ожидая неизвестно чего.
Пасьянс казался бесконечным. Количество карт, ложившихся лесенкой на четыре открытые карты, все росло... Внезапно Эллери протянул руку над пальцами женщины.
— Достаточно, — мягко произнес он. — Боги к нам благосклонны. Я думал, придется раскладывать пасьянс несколько раз, пока мы не добьемся желаемого эффекта.
— Какого эффекта?
— Вот какого. Видите, миссис Карро, в четвертой лесенке между красными пятеркой и семеркой пресловутая шестерка пик!
Миссис Ксавье издала стон.
— Ну-ну, не тревожьтесь, миссис Ксавье. Это не очередная подтасовка. — Эллери улыбнулся миссис Карро. — Ваш черед, мистер Ксавье!
Высокий адвокат к этому времени утратил всю свою насмешливость. Его руки дрожали, а рот стал дряблым. «Парень нуждается в хорошей порции виски», — с удовлетворением подумал Эллери.
— Ну? — хрипло спросил Марк, шагнув вперед.
— А для вас, — улыбнулся Эллери, — мы приготовили очень интересный маленький эксперимент, мистер Ксавье. Не будете ли вы любезны взять шестерку пик из открытых карт?
Марк вздрогнул:
— Взять...
— Да, пожалуйста.
Ксавье выполнил просьбу дрожащими пальцами.
— Что теперь? — спросил он, пытаясь улыбнуться.
— Теперь, — резко сказал Эллери, — я хочу, чтобы вы разорвали эту карту пополам — быстро! Не мешкайте! Рвите!
Испуганный Марк повиновался, прежде чем успел подумать.
— Выбросите одну из половинок!
Ксавье уронил обрывок, словно тот жег ему пальцы.
