о предстоящих неприятностях.
Однако неприятности начались в ту же ночь. И случились такие невероятные события, которых даже я не мог предвидеть.
Я был уверен, что никто, кроме первого министра, не знает, кто я и чем занимаюсь. Но все оказалось гораздо запутанней. И для того чтобы вы могли понять дальнейшие события, мне придется сделать короткое отступление.
Дело в том, что Игрикония уже больше ста лет враждовала с соседней страной Иксонией. (Название, разумеется, условное.) Несколько раз они даже воевали, но безрезультатно, потому что силы их были равны, или, точнее говоря, оба государства были одинаково бессильны.
Но с появлением Альфонса все изменилось. После первых же нововведений молодого монарха в Иксонии поняли: если Альфонсу не мешать, он сам своими законами доведет Игриконию до того, что ее можно будет взять голыми руками.
И Премьер-министр Иксонии молил бога, чтобы Альфонс продержался на троне как можно дольше.
Но он понимал, что одними молитвами тут не поможешь: Альфонса в любой момент могут убрать и спешащие к власти наследники, и впавшие в отчаяние министры, и потерявшие терпение подданные.
Во избежание этого Премьер Иксонии создал сверхсекретный Комитет по охране врага № 1. Комитет заслал в Игриконию тысячу самых опытных агентов, которые втайне от Альфонса должны были охранять его от его внутренних врагов: бунтовщиков, заговорщиков, родственников, приближенных, лейб-медиков и личной охраны. Ни один человек в Игриконии не знал о существовании этих агентов. И они, рискуя собственной жизнью, днем и ночью берегли своего заклятого врага № 1 от покушений, сердечных приступов и инфекционных заболеваний.
И даже такие тайны, о которых не знала ни тайная полиция Игриконии, ни служба безопасности, становились известны агентам Комитета по охране врага.
А когда Премьер Иксонии заинтересовался, почему новые законы Альфонса не наносят Игриконии такого вреда как положено, агенты Комитета произвели расследование и пронюхали о моих поездках в будущее.
Затем по приказу Премьера Иксонии они написали королю Альфонсу анонимное письмо о действиях его первого министра, рассчитывая одним ударом избавиться и от меня и от приближенных Альфонса.
Но хоть эти коварные планы отчасти осуществились, та же самая анонимка спасла многострадальную Игриконию.
А случилось вот что.
Ночью, после того как я узнал о системе Двенадцати Праздников, ко мне пришли два человека и объявили, что меня срочно желает видеть король.
Конечно, другой бы на моем месте растерялся. Но нам, водителям времяходов, доводилось бывать и не в таких переделках. Так что для людей со слабыми нервами наша профессия не подходит.
— Прошу прощения за то, что мои офицеры разбудили вас, — вежливо сказал Альфонс, как только меня ввели.
— Ничего, ничего, Ваше Величество, — ответил я не менее вежливо. — Я еще успею поспать.
— Не уверен! — игриво произнес король и внимательно посмотрел на меня. Но я был совершенно спокоен. — Не кажется ли вам, мистер Ложкин, что министры, которые посылали вас в будущее, не совсем верили в правильность и разумность моих идей?
— Об этом, Ваше Величество, вам лучше спросить у самих министров.
— Увы, это уже невозможно! — печально вздохнул Альфонс. — Видите ли, если бы я лично не верил, что мои идеи принесут счастье Игриконии, я бы просто не смог больше жить. А мои министры в будущее не верили и поэтому тоже не смогли жить больше.
— Как? — переспросил я.
— Так! — ответил король. — Ведь вы чужестранец и вам не понять нашего патриотизма! Надеюсь, я вас не обидел?
Король был очень хорошо воспитан. Не зря он учился в самом аристократическом колледже.
— А у меня к вам небольшая просьба, — продолжал Альфонс. — Полагаю, она не покажется вам чересчур обременительной.
— Слушаю вас.
— Я столько думаю о будущем моей Игриконии и так хочу увидеть ее процветающей и богатой, то есть именно такой, какой она станет в ближайшем будущем. Но ведь все мы смертны. И мне было бы очень обидно, если бы я умер, не увидев плодов своих трудов. Видите, даже в рифму получилось: плодов — трудов. Так вот, я думаю, мы сможем в вашем времяходе проехать, скажем, лет пятьдесят, не правда ли?
— Нет, Ваше Величество. Инструкция Всемирного Ученого Совета категорически запрещает водителям времяходов перевозку посторонних лиц.
— Инструкция, инструкция! Мистер Ложкин, не будем формалистами.
— Но, Ваше Величество, у меня заберут водительские права.
— Не заберут. Ведь об этой поездке будем знать только мы с вами. Это будет нашей маленькой тайной.
— Нет, не могу!
— Простите, мистер Ложкин, но я вынужден повторить, что все мы, к сожалению, смертны. И, по-моему, дороже голова, чем водительские права. Xa — xa! Что это я сегодня все в рифму да в рифму!
«Ах так! — подумал я. — Он решил меня запугать! Ну ладно, черт с ним! Пусть этот самодур заглянет в будущее, пусть послушает, какими словами вспоминают его благодарные потомки! Может быть, хоть это пойдет ему на пользу».
— Хорошо, — говорю, — Ваше Величество. Вы меня убедили. Только прошу вас, чтобы о нашем путешествии никто не знал.
— Слово короля! — торжественно сказал Альфонс, и мы по секрету от всех покинули дворец и отправились в будущее.
Я не знал тогда о Комитете по охране врага и до сих пор не могу понять, как мы ускользнули от его вездесущих агентов. Счастливая случайность — если эту случайность король и теперь считает счастливой.
Должен сказать, что сам я, живя в Игриконии, дальше чем на пять лет вперед не заглядывал. Просто не было надобности. А тут мы сразу проехали полвека. У Альфонса с непривычки закружилась голова. А я вышел из времяхода, оглянулся и — ахнул.
Я никогда не думал, что Игрикония — нищая, разоренная Игрикония — сможет так измениться!
Мимо проходили веселые, улыбающиеся люди. И даже по тому, как они разговаривали друг с другом, не озираясь и не пряча глаз, было видно, что им некого бояться.
Далеко вдаль уходила широкая зеленая улица, по обе стороны ее возвышались такие
