Мемуары

того, какое они действительно имели; так как они знали, что я рассматриваю их всех ни больше ни меньше, как если бы они были моими детьми, я могу сказать также, что и они все рассматривали меня, как если бы я был их отцом, за исключением этого случая. Я не хотел ничего им об этом говорить, потому как здесь было больше юношеского задора, чем коварства; но я замолвил словечко ла Ривьеру, дабы он воздержался от определенных своих штучек, что их возмущали; но так как горбатого могила исправит, как говорится обычно, в том роде, что мне уже было невозможно ему помочь.

Кампания в Голландии

/Врать с важностью./ Надо знать, что Испанцы, дабы лучше прикрыть их намерение объявить себя против Его Величества, как только им представится удобный случай, едва узнали о его прибытии под Шарлеруа, откуда он собирался начать свой путь, как они послали предложить ему все то, что только было в их власти.

Весь Двор рассматривал эти предложения, как то, что обычно исходит из уст Послов, когда они находятся подле какого-либо Могущества, какое не является другом их Мэтра. Некий автор этого века, кто не считается слишком злобным, сказал по этому поводу, что в их характере врать с важностью. Как раз такое продемонстрировали Испанцы в этих обстоятельствах. Король славно ввел их в заблуждение, поскольку, как говорит пословица: «с волками жить, по-волчьи выть»; итак, ответив им комплиментом на комплимент, он продолжал свой путь, а когда он взял в сторону Шарльмона, Комендант приказал выстрелить из пушки, дабы воздать должную ему честь. Его Величество приблизился затем к Льежу, где у него имелись крупные магазины. Капитул Сен-Ламбера, вовсе не довольный тем, что война уже начала разорять его страну, тоже отправил сделать ему комплименты; наиболее прозорливые рассудили, что им не следует придавать значения, точно так же, как и речам Испанцев, то есть, не стоит принимать их за чистую монету. Однако, если эта страна и видела обеднение их полей из-за прохода трех армий, какие иногда разбивали там лагерь, столица от этого полностью обогащалась. Она поставляла все свои продукты по тем ценам, по каким сама хотела, в том роде, что деньги Франции сделались здесь почти столь же обычными, какими они могли быть в Париже.

Король, пройдя довольно близко от этого города, распорядился стать лагерем в Визете, маленьком городке на Мезе, на полдороге или около того от Льежа к Маастрихту. Месье Принц нашел там дю Кондро, где была его армия, и держал с ним Военный Совет. Уже овладели постами, что были не только выше и ниже по течению этой реки, дабы блокировать этот последний город, но еще и теми, что располагались прямо среди полей. Не знали еще, надо ли атаковать его силой или же нет, по причине его отличных укреплений и крупного гарнизона, что находился внутри. Но когда Маркиз де Лувуа сказал, якобы получил точные новости из Голландии, из каких ему стало известно, что если Король устремится на Рейн, он не встретит никакого сопротивления с этой стороны, Месье Принц, либо из любезности, или же от страха потерять слишком много людей под Маастрихтом, если он посоветует его атаковать, сказал, что надо идти туда, не ожидая, пока Его Величество спросит его мнения. Никто не осмелился высказать иное суждение, чем он, главное, после сообщения Маркиза де Лувуа, кто хотя и не совсем еще выправился от своих юношеских замашек, все же с большим прилежанием стал относиться к делам, чем он делал это в прошлом. Он действительно столь мало выправился от них, что незадолго до отъезда из Парижа еще раз оказался в дурном месте, что обеспечило судьбу некоего Лейтенанта Пехоты по имени Бретей, кто завернул туда прежде него. Король дал этому Министру голубую ленту, не то чтобы он звался Кавалером голубой ленты, поскольку недостаточно высокое происхождение не позволяло ему ее иметь, но в качестве Канцлера его Приказаний он мог носить эту Ленту, ни больше ни меньше, как это делали истинные Кавалеры ордена Святого Духа. Он получил ее по смерти Ардуэна де Перефикса, кто был Архиепископом Парижа после пребывания в Наставниках Короля. Итак, когда он ходил в это дурное место, он отделывался от этой Ленты, из страха, как бы ее не обесчестить, либо входя, либо выходя, либо там находясь.

/Месье де Лувуа развратничает./ Бретей прекрасно его узнал, как он только вошел, потому как, хотя тот и редко заходил в его Канцелярию, он видел его в каком-то другом месте, о каком я ничего не знаю. Он не был настолько глуп и никак этого не показал; напротив, он прикинулся, будто бы принял его за какого-нибудь лавочника с улицы Сен-Дени, на какого тот был достаточно похож, особенно когда он показывался в своих нижних одеждах. Тот принялся забавляться перед ним вместе с несколькими П… Его юмор показался жизнерадостным этому Министру, а так как он и не просил ничего лучшего, как посмеяться, он ему сказал, что надо бы им отужинать вместе, он сам желал дать ему здесь ужин, и он даже устроит ему превосходное застолье. Бретей и не требовал ничего большего, как легко можно себе вообразить — итак, употребив все свое умение, лишь бы развеселиться еще больше прежнего, он преуспел в этом настолько удачно, что Маркиз без всяких дальнейших церемоний открылся перед ним. Но только под условием, что тот не примет этого чересчур всерьез; потому как, если тот это сделает, он скорее не угодит ему, чем его этим обяжет. Бретей сделал все так, как тот пожелал, и когда некоторое время спустя Король дал Полк Драгун Фимаркону, освобожденному из Телохранителей, Маркиз распорядился дать ему в нем должность Майора.

Но, дабы не терять более из виду мой сюжет, надо знать, что каждый разделял ощущение Месье Принца, даже Виконт де Тюренн, кто единственный мог бы ему воспротивиться, если бы увидел, что оно не было хорошо; армия Короля снялась с лагеря, где она находилась, перешла Мезу по понтонному мосту, наведенному совсем рядом от Визета, и устремилась к Рейну.

Тогда едва перевалило за середину мая, стояла погода, когда жара начинала давать себя почувствовать на открытом воздухе; но Король, не опасаясь солнца и пыли более, чем в своей самой нежной юности, когда его частенько видели, как я говорил выше, целыми днями в седле, маршировал во главе армии, никогда не пользуясь своей каретой; что была загружена багажом. Месье Принц ушел вперед со своей армией и прибыл под Везель в то же время, или на день раньше, чем Король прибыл под Орсуа. Его Величество отрядил за два дня раньше Виконта де Тюренна пойти взять Бюрик; это был Форт по эту сторону Рейна в четверти лье от Везеля. Итак, эти три места были осаждены и взяты все в одно и то же время. Орсуа не продержался и двадцати четырех часов по открытии траншеи и сдался на милость победителя. Везель держался не более того, а Бюрик и еще меньше, в том роде, что об их взятии узнали скорее, чем об атаке на них. Именно во втором из этих городов Король рассчитывал форсировать Рейн, дабы углубиться дальше во вражескую страну; но так как он не желал ничего оставлять позади себя, он перенес свой лагерь под Римберг, что лежал всего лишь в одном лье от места, какое он осаждал. Там имелось пятнадцать сотен человек гарнизона с Ирландцем по имени Оссери в качестве Коменданта. Правительство рассчитывало, что он окажет большее сопротивление, чем другие, потому как за его плечами было больше службы, а его Комендантство составляло все его достояние; но либо его охватил панический ужас, или, может быть, он позволил себе соблазниться деньгами, в чем было больше вероятности, но он сдался без боя. В самом деле, три дня простояли перед этим Местом, не открывая траншеи, чего не делали перед другими, где она выкапывалась в тот же день, как туда прибывали. Это было сделано как раз для того, чтобы дать ему время решиться, и не быть обязанными атаковать его живой силой.

/На Рейне./ Когда Римберг был таким образом сдан, Король пошел прямо на Везель, где он преодолел Рейн, тогда как Месье Принц атаковал Рес. Он был взят тотчас же, как и осажден, то же самое он проделал и с Эмериком, хотя прежде захват малейшего из этих Мест потребовал бы целой кампании; испуг столь сильно распространился по всей стране, что некоторые другие маленькие города, находившиеся в той же стороне, открыли их ворота, без какого бы то ни было требования о сдаче.

Принц д'Оранж имел для сопротивления Королю и Месье Принцу всего лишь двадцать пять тысяч человек войск новой мобилизации, что было крайне мало для противостояния им, ведь у них было более шестидесяти тысяч. Итак, удовлетворившись приказом укрепить Иссель, что является притоком Рейна, прикрывающим множество добрых Мест, еще более углубленных в страну, он был счастлив не удаляться больше, потому как его интересы требовали время от времени его присутствия в Гааге. Де Вит был там по- прежнему на том же посту, какой он занимал до Объявления Войны; но он настолько утратил влияние, что вместо того, кем его почитали прежде в Республике, к нему едва прислушивались в настоящее время, когда он что-либо предлагал. Так как он предвидел, что Командование Армией даст огромную власть Принцу, и что в самом скором времени он не будет чувствовать себя в слишком большой безопасности по отношению к