телефонные столбы. Но боюсь, что он заметил, как я покраснела. Отвечать я не стала. Да и какой ответ может быть у лгуньи? Свен спросил, наклоняясь ко мне:
— Скажи, почему ты так поступила?
Ух, у меня не осталось и следа от радостного чувства, как было вчера вечером, когда я читала его письмо. Было только неловко. Мы стояли рядом, и я взглянула прямо ему в глаза. От его взгляда я очень смутилась и тут же возненавидела себя за это смущение.
Попыталась перевести разговор:
— Я не успела тебя похвалить. Ты замечательно сыграл принца, — пошутила я. — Ты и сам настоящий принц.
— Не правда ли? Ты тоже находишь. Мне это не раз говорили. Я думаю, это дело привычки. Я еще во втором классе играл принца.
Он тоже только пошутил, но что-то в этой шутке задело меня. Во всяком случае, лучше не иметь дела ни с кем из мальчишек, кроме Урмаса.
— Кадри, ведь я нравлюсь тебе?
Пусть это была просто болтовня, но я все-таки предпочла бы другие шутки. И, главное, я не умею отвечать на такие вещи, даже если они говорятся в шутку, Свен, разумеется, по-своему объяснил мое смущение и сразу предложил:
— Ты должна вознаградить меня. Сходим на каникулах куда-нибудь вместе. Куда бы тебе хотелось пойти?
Я попыталась изобразить, что давно привыкла к таким приглашениям и ответила, равнодушно растягивая слова:
— Не знаю.
— Я тоже не знаю, что теперь там делается, но знаешь что, я сегодня же все выясню. Давай условимся где-нибудь встретиться сегодня вечером и тогда посмотрим, что можно предпринять.
Уже сегодня? О, нет, из этого ничего не выйдет. Мы с Урмасом уже давно условились. И, кроме того, о чем нам со Свеном вообще договариваться? Ну ладно, мы одноклассники, он сказочный принц — может, этого довольно?
Но в красивых глазах Свена вдруг появилось какое-то умоляющее выражение или уж я не знаю, что там в них было, только когда он предложил послезавтра пойти на книжную выставку, я до того растерялась, что не смогла отказаться и обещала встретиться с ним у Дома искусств, чтобы вместе пойти на книжную выставку.
И только когда мы уже расстались на вокзале, я сообразила, что должна была сразу сказать ему, что возьму с собой Урмаса.
И вот теперь я сижу здесь с малышкой и придумываю, под каким предлогом я могла бы послезавтра получить выходной, потому что, как я понимаю, мачеха на время моих каникул запланировала для себя все свободные вечера. А с малышкой кому-то обязательно нужно быть.
Лучше я и правда не пойду. А Свену, пожалуй, даже полезнее посмотреть книги одному.
Совершенно неожиданно сегодня у меня свободный вечер. Тетя Эльза позвонила, что у нее есть для меня билет в театр, а на ее предложения мачеха почему-то особенно не возражает. Я, конечно, очень обрадовалась этой возможности.
Шла «Тоска». Неужели жизнь и правда была когда-то такой? Если бы не эти мелодии, не такая музыка, я бы, пожалуй, не выдержала до конца спектакля.
В антракте, когда мы с тетей Эльзой прогуливались в фойе, во встречном потоке я увидела не кого иного, как самого Свена Пурре с хорошенькой, как картинка, девушкой. Когда Свен приветствовал меня самым непринужденным поклоном и самой естественной улыбкой, то я, как мне казалось, ответила почти тем же.
Но когда тетя Эльза спросила:
— Кто этот красивый юноша? — я почему-то опять покраснела.
— Твой одноклассник? — удивилась тетя Эльза. — Он выглядит по крайней мере лет на двадцать.
— Да, так и есть. Точно не знаю, но с ним что-то случилось, и он какое-то время не ходил в школу... Но он очень способный пианист, он...
Не знаю, почему, но мне было неловко рассказывать тете Эльзе, что этот красивый юноша несколько раз оставался на второй год. Нелепо — словно я могу как-то отвечать за успеваемость моих одноклассников! Поэтому я попыталась поскорее перевести разговор и спросила тетю Эльзу:
— Вы не находите, что девушка, что с ним, необыкновенно хорошенькая?
Тетя Эльза мельком взглянула на меня:
— Ты находишь? По-моему, она слишком броско одета и вообще в ней, для такой молодой девушки, слишком много искусственного.
И, слегка потрепав меня по руке, тетя Эльза добавила:
— Знаешь, по-настоящему красивы такие, как ты — милые, скромные девушки.
Но нечто по-другому, по-настоящему прекрасное я пережила во время последнего действия, когда звучала ария о любви и жажде жизни. Последняя ария Каварадосси.
Я уловила очень мало слов, хотя потом мне сказала их тетя Эльза. Но слова там лишь беспомощные бледные намеки: «...умираю покинутым. Но я так жажду жизни, так жажду жизни!..» Именно мелодия выражает все, доходит до самого сердца. На мгновение чувствуешь себя на грани проникновения в самое великое, почти ничто не отделяет тебя от совершенства и сама ты готова в любую минуту отдать жизнь за свою идею. Ту самую жизнь, которой только что жаждала с такой страстной болью.
Как много великого, высокого и прекрасного в этом мире, и как много мелкого и уродливого в нем встречаешь иногда. И все-таки каждый человек жаждет жизни, жаждет любви, стремится к прекрасному.
Удивительно, что и теперь, когда в нашей жизни больше нет таких преград на пути к счастью, таких ужасов, как в этой старинной опере, все же есть еще несчастные люди! Или это потому, что нам даны лишь возможности, а если мы не умеем их использовать, то в этом виновата глупость несчастных? Может быть, мы сами слишком беспомощны и просто не умеем найти свое место в нами же построенном счастливом мире?
Ох, до чего же хочется знать больше, чем я знаю. Можно думать ночи напролет, но всегда за ответом встают новые вопросы.
Одно все-таки бесспорно: никогда нельзя заменять жизнь игрой.
Как это говорила бабушка? «...Смеясь, вы гонитесь за большим счастьем. А жизнь? Жизнь — дело серьезное».
... Самая чудесная ночь в году. Радио принесло Новый год ко мне домой. Он начался боем Кремлевских курантов. Меня уже поздравили с Новым годом на многих языках. Теперь я знаю, как бьют знаменитые часы во многих странах! И каждые по-своему шлют в эфир «Счастья в новом году!»
И я счастлива! Даже не знаю, почему. Просто я счастлива.
Ведь это такая необыкновенная ночь... сквозь стены, сквозь пол, сквозь окна из глубины улиц доносится до меня радость чужих людей и отзывается в моем сердце. Но сегодня ночью не может быть чужой радости. Одна огромная радость, общая радость — она моя, а моей радости хватит на весь мир!
Ой, до чего же хорошо! Так хочется совершить что-нибудь прекрасное и великое. Хочется быть доброй ко всем на свете! Хочется всегда быть такой, как я бываю лишь в отдельные мгновения.
Мачеха и папа еще вечером ушли куда-то встречать Новый год. Папа хотел встретить его дома, но мачеха ведь такая непоседа. Ей непременно надо было мчаться куда-то навстречу Новому году. До чего же она была красива! Я сижу тут и желаю, чтобы она становилась еще красивее, чтобы она была счастлива, потому что в этом счастье моего отца.
А мы вдвоем с малышкой дома, и у нас всего достаточно. Тепла, света, уюта. Хороших вещей даже сверх меры. Стенные часы тикают о нашем счастье, и полная радостных мыслей ночь принадлежит нам.
