Волк который правит (неоф. перевод)

— Или арахисовая паста и земляничный джем на свежем хлебе.

— Арахисовая паста на тосте, — Солнечное Копье подняла руку так, как если бы держала за края кусочек поджаренного хлеба. — Когда хлеб хрустящий, а паста горячая и текучая.

— Арахисовая паста, соленые крендельки, шоколад, — перечислила Дождевая Лилия, — зефир, и все перемешать.

— Ага, это объясняет Идущего По Облаку и Лунную Тень, — пробормотала Штормовая Песня.

— Ниау, — Дождевая Лилия с улыбкой изобразила эльфийскую версию кошачьего «мяу».

— Арахисовое масло на кусочках яблока, — сказала Солнечное Копье.

— На банане, — парировала Тинкер.

— На Небесном Громе, — со значением сказала Дождевая Лилия.

— Да, это неплохо, — согласилась Штормовая Песня.

Тинкер подумала, что для того, чтобы разобраться в отношениях секаша, нужно вести протокол.

— Мороженое с арахисовой пастой, — сказал Пони.

— Мороженое с арахисовой пастой! — дружно воскликнули женщины.

— Однако если доми не возьмет еще секаша, ее выбор будет ограничен. — Дождевая Лилия показала рукой. — Пони, и …опять Пони.

— И это опять арахисовая паста и… — Штормовая Песня подумала секунду и закончила. — … девственный мед.

Дождевая Лилия посмотрела на Пони и улыбнулась. — Определенно девственный мед.

Пони покраснел и опустил глаза.

— А Волк Который Правит — это мороженое с арахисовой пастой, — заявила Солнечное Копье.

Это вызвало хор согласия от женщин. Какой-то момент Тинкер почувствовала радость от того, что она замужем за таким замечательным мужчиной, а затем осознание ударило ее, как палкой по голове.

Она задохнулась от шока.

— Доми?! — все четверо секаша тут же отреагировали, бросившись к ней, одновременно осматривая помещение в поисках врага.

— Ветроволк! Вы все спали с ним?

Женщины-воины обменялись взглядами.

— Ну? — нажимала Тинкер.

— Да, доми, — тихо сказала Штормовая Песня. — Но с тех пор, как он вас встретил, — нет.

Должно ли было последнее замечание заставить ее чувствовать себя лучше, на самом деле? Что ж, когда оно до нее дошло, это помогло. Она знала, что Ветроволк должен был иметь любовниц до того, как она с ним встретилась, однако она в любом случае не ожидала встретиться с ними голой в одном бассейне. Среди секаша были еще две женщины. Тинкер предположила, что они тоже были его бывшими любовницами. В Дом Ветроволка входило семьдесят пять человек… сколько из них были женщинами, она не имела понятия, но большая часть многочисленного персонала кухни состояла из них. Возможное количество предшественниц ошеломило ее. — А другие женщины из Дома?

Секаша моргнули в удивлении.

— Нет, доми, это было бы неправильно, — хорошо это, или плохо, что Штормовая Песня продолжает говорить по-эльфийски?

— Только секаша — наекуна, — объяснил Пони.

— Кто?

— Наекуна. — Пони приподнялся в воде, чтобы показать на татуировку на своем тазе. Она покраснела и отвернулась. — Мы можем отключать и включать свою способность к оплодотворению.

— Считается наилучшим, чтобы доми и дому избирали себе любовников среди секаша, принесших им клятву верности. — Штормовая Песня показала такую же татуировку. — Не подвергается риску безопасность Дома, а мы наекуна.

Тинкер на секунду испытала облегчение, пока не осознала, что ей придется каждый день общаться с пятью женщинами-секаша. Она уставилась на Штормовую Песню, Солнечное Копье и Дождевую Лилию, не зная, как поступить с внезапно обрушившимся на нее знанием о том, что эти женщины спали с Ветроволком. Они знали, каким хорошим любовником он был… возможно, даже помогали ему улучшить его технику секса. Что если… как предполагал весь этот разговор об арахисовой пасте… Ветроволк хотел разнообразия? Как с этим справиться? С давящим весом неизбежности, что ей придется его делить с кем-то? Причем наверняка с такими же сногсшибательно красивыми женщинами?

Эльфы всегда сфокусированы на настоящем. Говорить о прошлом им не нравится. Nae hae, «слишком много лет чтобы сосчитать», это случилось давным-давно, какая разница? Будущее случится в будущем, зачем волноваться о том, что оно набросится на тебя?

При наличии достаточного количества времени, даже самая слабая вероятность может стать реальностью. Рано или поздно, ей придется встретиться со всеми возможными вариантами будущего. Когда ты встречаешься с одним невероятным совпадением за другим, прошлое не будет по-настоящему отражать будущее.

Неужели эльфы так относятся к жизни, просто чтобы оставаться в зравом уме?

— С тобой все в порядке? — спросил Пони.

— Хм, давай я задам тебе тот же вопрос.

* * *

— Зе дому, — когда прибыл клан Огня, Призрачная Стрела стал использовать максимально уважительно обращение. Или, точнее сказать, когда прибыли Виверны. Волк помимо воли задумался о том, что, возможно, секаша выбирали короля эльфов, основываясь не на его клане, а на его Руках.

— Лесной Мох — один из тех, кто отправился в путешествие на Онихиду, когда был обнаружен проход. Он и его секаша, Жила Серебра из Камня, были единственными, кто смог пережить плен у Они.

Когда-то, некоторые пещеры и пласты камня создали проходы, которые позволяли живому существу проходить из одного мира в другой. Любой без способности чувствовать веховые линии мог пройти совсем рядом с ним, даже по границе перехода из одного мира в другой, и не обнаружить его. Опасности путешествия по Земле были велики. Проходы сами по себе двигались как приливы и отливы в океане, по- видимому, под влиянием движения луны. На Земле магии не было, и домана были бессильны, а секаша лишались щитов. Однако все кланы посылали домана и их секаша торговать шелком и пряностями в обмен на сталь и технологию. Чтобы избежать опасностей, были составлены тщательные карты проходов, и торговцы возвращались в безопасность Эльфдома так часто, как было возможно. В одной удаленной местности на Земле был открыт новый проход и с энтузиазмом исследован.

К сожалению, это был проход, ведущий на Онихиду. Из двадцати эльфов, ушедших в экспедицию, только двое вернулись на Эльфдом.

Волк поразмыслил о том, что он знал об обреченной экспедиции; информации было мало, поскольку это случилось до того, как он родился. В отличие от людей, которые, казалось, стремились описывать свою жизнь, и рассказывать о ней, эльфы считали такие вещи частным делом каждого. Все, что он знал об Они и Онихиде, он получил, спрашивая свою Первую Руку. Он выбрал Призрачную Стрелу и других за их знание о людях и Земле, не думая, что ему когда-нибудь пригодится их осведомленность об Они.

— Значит, ты встречал его раньше? — спросил Волк.

Призрачная Стрела кивнул. — Они пытали его, лечили, а затем пытали снова. Это разрушило его разум.

С тех пор прошло двести пятьдесят лет. Выздоровел ли Лесной Мох?

Этот вопрос заставил Волка задуматься о Тинкер и о времени, которое она провела с