Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы

правовой реформы в этот период выступала, согласно Фуко, новая 'экономия власти' наказывать, ее лучшее распределение, — 'чтобы она не была ни чрезмерно сконцентрирована в нескольких привилегированных точках, ни слишком разделена между противостоящими друг другу инстанциями, но распределялась по однородным кругам, могла действовать повсюду и непрерывно, вплоть до мельчайшей частицы социального тела'. Необходимо было 'увеличить эффективность власти при снижении ее экономической и политической себестоимости'. В целом, с точки зрения Фуко, содержанием судебно-уголовной реформы Нового времени явилось следующее: 'сделать наказание и уголовное преследование противозаконностей упорядоченной регулярной функцией, сопротяженной с обществом; не наказывать меньше, но наказывать лучше; может быть, наказывать менее строго, но для того чтобы наказывать более равно, универсально и неизбежно; глубже внедрить власть наказывать в тело общества'. Реформа уголовного права, как фиксируется в 'Н.иН.', возникла на стыке борьбы со сверхвластью суверена и с инфравластью противозаконностей, право на которые завоевано или терпится'. Тем самым система уголовных наказаний стала рассматриваться как 'механизм, призванный дифференцированно управлять противозаконностями, а не уничтожить их все'. Должна была сложиться ситуации, когда враг всего общества — преступник — участвует в применяемом к нему наказании. Уголовное наказание оказывалось в этом смысле 'общественной функцией, сопротяженной со всем телом общества и с каждым его элементом'. Фуко формулирует несколько главных правил, на которых отныне основывалась 'семиотическая техника власти наказывать': 1) правило минимального количества: с идеей преступления связывалась идея скорее невыгоды, нежели выгоды; 2) правило достаточной идеальности: сердцевину наказания должно составлять не столько действительное ощущение боли, сколько идея боли — 'боль' от идеи 'боли'; 3) правило побочных эффектов: наказание должно оказывать наибольшее воздействие на тех, кто еще не совершил проступка; 4) правило абсолютной достоверности: мысль о всяком преступлении и ожидаемой от него выгоде должна быть необходимо и неразрывно связана с мыслью о наказании и его результате — законы должны быть абсолютно ясными и доступными каждому; 5) правило общей истины: верификация преступлений должна подчиняться критериям, общим для всякой истины — отсюда, в частности, идея 'презумпции невиновности' — научное доказательство, свидетельства органов чувств и здравый смысл в комплексе должны формировать 'глубинное убеждение' судьи; 6) правило оптимальной спецификации: необходима исчерпывающе ясная кодификация преступлений и наказаний — при конечной ее цели в виде индивидуализации (особо жесткое наказание рецедивистов как осуществивших намерения очевидно преступной собственной воли). Фуко обращает особое внимание на следующее: в начале 19 в. '... в течение очень краткого времени тюремное заключение стало основной формой наказания ... различные формы тюремного заключения занимают почти все поле возможных наказаний между смертной казнью и штрафами'. Воспоследовавшая в процессе судебно-правовой реформы детализация жизни и быта заключенных в тюрьме означала технику исправления, направленную на формирование покорного субъекта, подчиненного власти, которая 'постоянно отправляется вокруг него и над ним и которой он должен позволить автоматически действовать в себе самом'. (Речь, по мысли Фуко, уже не шла о восстановлении оступившегося 'юридического субъекта общественного договора'.) Из трех способов организации 'власти наказывать' — а) церемониале власти суверена с публичными пытками и казнями, б) определение и восстановление 'оступившихся' субъектов как субъектов права посредством использования систем кодированных представлений и в) института тюрьмы — возобладал последний. (По оценке Фуко: было отдано предпочтение не 'пытаемому телу', не 'душе и ее манипулируемым представлениям', но 'муштруемому телу'.) Начали доминировать техники принуждения индивидов, методы телесной муштры, оставляющей в поведении следы в виде привычек. Фуко задает вопрос: 'Как принудительная, телесная, обособленная и тайная модель власти наказывать сменила репрезентативную, сценическую, означающую, публичную, коллективную модель? Почему физическое отправление наказания (не пытка) заменило — вместе с тюрьмой, служащей его институциональной опорой, — социальную игру знаков наказания и распространяющее их многословное празднество?' По мысли Фуко, в классический век произошло 'открытие тела как объекта и мишени власти'. Но уже в 17—18 вв. общими формулами господства стали 'дисциплины' — методы, делающие возможными детальнейший контроль над действиями тела, постоянное подчинение его сил, навязывание последним отношений послушания — полезности. Дисциплина /естественно, Фуко имеет в виду и производственную дисциплину — А.Г./ продуцирует 'послушные' тела: она увеличивает силы тела (с точки зрения экономической полезности) и уменьшает те же силы (с точки зрения политического послушания). Как пишет Фуко, 'въедливое изучение детали и одновременно политический учет мелочей, служащих для контроля над людьми и их использования, проходят через весь классический век, несут с собой целую совокупность техник, целый корпус методов и знания, описаний, рецептов и данных. И из этих пустяков, несомненно, родился человек современного гуманизма'. Прежде всего, согласно Фуко, дисциплина связана с 'распределением индивидов в пространстве'. Используются следующие методы: а) отгораживание, при этом 'клеточное' ('каждому индивиду отводится свое место, каждому месту — свой индивид'); б) функциональное размещение; в) организация пространства по рядам и т.д. Дисциплина устанавливает 'контроль над деятельностью' посредством: а) распределения рабочего времени; б) детализации действий во времени; в) корреляции тела и жеста — например, оптимальная поза ученика за партой; г) уяснения связи между телом и объектом действий — например, оружейные приемы; д) исчерпывающего использования рабочего времени и т.д. Согласно Фуко, 'посредством этой техники подчинения начинает образовываться новый объект... Становясь мишенью новых механизмов власти, тело подлежит новым формам познания. Это скорее тело упражнения, чем умозрительной физики'. В рамках разработки указанных контролирующих и дисциплинирующих упражнений происходило освоение властью процедур суммирования и капитализации времени. Как пишет Фуко, обнаруживаются: 'линейное время, моменты которого присоединяются друг к другу и которое направлено к устойчивой конечной точке (время 'эволюции')'; 'социальное время серийного, направленного и кумулятивного типа: открытие эволюции как 'прогресса'... Макро- и микрофизика власти сделали возможным... органическое вхождение временного, единого, непрерывного, кумулятивного измерения в отправление контроля и практики подчинений'. Один из центральных выводов 'Н.иН.' следующий: 'Власть в иерархизированном надзоре дисциплин — не вещь, которой можно обладать, она не передается как свойство; она действует как механизм... Благодаря методам надзора 'физика' власти — господство над телом — осуществляется по законам оптики и механики, по правилам игры пространств, линий... и не прибегает, по крайней мере в принципе, к чрезмерности, силе или насилию'. Искусство наказывать в режиме дисциплинарной власти, по мысли Фуко, не направлено на репрессию. Оно: 1) соотносит действия и успехи индивида с неким целым; 2) отличает индивидов друг от друга; 3) выстраивает их в иерархическом порядке; 4) устанавливает таким образом степень соответствия тому, что должно достигнуть; 5) определяет внешнюю границу ненормального. Оно нормализует. Через дисциплины проявляется власть Нормы. Она, по Фуко, присоединилась к ранее существовавшим властям: Закона, Слова и Текста, Традиции. Важнейшей формой осуществления дисциплин выступает экзамен — сочетание 'надзирающей иерархии и нормализующей санкции'. Он, в частности, 'вводит индивидуальность в документальное поле'; 'превращает каждого индивида в конкретный 'случай'; 'находится в центре процедур, образующих индивида как проявление и объект власти, как проявление и объект знания'. Фуко формулирует важный момент: в дисциплинарном режиме 'индивидуализация' является нисходящей: чем более анонимной и функциональной становится власть, тем больше индивидуализируются те, над кем она отправляется. В системе дисциплины ребенок индивидуализируется больше, чем взрослый, больной — больше, чем здоровый, сумасшедший и преступник — больше, чем нормальный и законопослушный. Если надо индивидуализировать здорового, нормального и законопослушного взрослого, всегда спрашивают: много ли осталось в нем от ребенка, какое тайное безумие несет в себе, какое серьезное преступление мечтал совершить. Как утверждает Фуко, 'все науки, формы анализа и практики, имеющие в своем названии корень 'психо', происходят из этого исторического переворачивания процедур индивидуализации. Момент перехода от историко-ритуальных механизмов формирования индивидуальности к научно-дисциплинарным механизмам, когда нормальное взяло верх над наследственным, а измерение — над статусом (заменив тем самым индивидуальность человека, которого помнят, индивидуальностью человека исчисляемого), момент,