15 Дипломатический иммунитет

очень длинные пальцы, да еще с перепонками. По его словам, он амфибия, во что я не совсем поверила, пока он не показал мне свои жабры. У него ребра раскрывались — просто поразительное зрелище. Он сказал, во время путешествий ему приходится все время опрыскивать жабры из распылителя, потому что воздух на кораблях и станциях для него слишком сухой. — Она остановилась и сглотнула.

Значит, определенно не “Дюбауэр”. Хм. Еще один игрок? Но в той же самой игре или уже в другой?

Она испуганно продолжала:

— В конечном итоге я показала ему синтезатор, ведь он казался таким обеспокоенным, и без конца расспрашивал о нем. А я в основном беспокоилась о том, какие транквилизаторы можно будет ему давать, если он окажется одним из тех пассажиров, которые начинают психовать через неделю после вылета.

Не стоит сейчас прыгать и вопить “ура!”, твердо сказал себе Майлз, а то бедная девушка испугается еще сильнее. Он выпрямился и одарил ее жизнерадостной улыбкой, от которой она лишь самую малость вжалась в кресло.

— Когда это было? В какой день?

— М-м… за два дня до того, как квадди заставили нас покинуть корабль и прийти сюда.

Три дня после исчезновения Солиана. “Все лучше и лучше”.

— Как звали этого пассажира? Вы сможете узнать его?

— О, конечно — у него ведь перепонки, в конце концов. Он сказал, что его зовут Фирка.

Майлз спросил будто бы небрежно:

— Вы бы согласились повторить свое признание под фаст-пентой?

Она скорчила гримасу.

— Наверное. А что, обязательно?

Не выказывает ни паники, ни излишнего рвения — хорошо.

— Посмотрим. Сейчас, пожалуй, займемся инвентаризацией. Начнем с лазарета “Рудры”. — А если вдруг его направляют по ложному пути, остальные лазареты тоже.

Снова пришлось подождать, пока Бел договорится по комм-пульту с Венном и Уоттсом о временном освобождении из-под домашнего ареста медтехников, необходимых в качестве свидетелей-экспертов. Когда начальство наконец одобрило задуманное мероприятие, досмотр лазарета “Рудры” оказался приятно кратким и плодотворным.

Запасов искусственной основы для крови убавилось на четыре литра. Филлопакет — все сотни квадратных метров загрунтованной поверхности, сложенные микроскопическими слоями в удобном вкладыше, — исчез. И сам синтезатор крови был очищен не как положено. Майлз зубасто улыбался, когда самолично соскоблил органический осадок из трубки аппарата в пластиковый пакетик на потеху хирургу “Принца Ксава”.

Все это казалось настолько убедительным, что Майлз послал Ройса скопировать записи наблюдения “Рудры”, особенно те, что имели отношение к пассажиру Фирке, а Бела вместе с медтехниками отправил проверять три остальных лазарета без его участия. Сам же Майлз возвратился на “Пустельгу”, вручил новый образец лейтенанту Смоляни для срочной отправки на “Принц Ксав”, а затем снова уселся за комм- пульт, чтобы выяснить текущее местонахождение Фирки. Он отследил его до второй гостиницы, занятой пассажирами задержанных кораблей, но дежуривший там квадди доложил, что этот человек ушел из гостиницы ранним вечером и еще не вернулся. Ранее в тот же день Фирка уже покидал гостиницу приблизительно во время собрания пассажиров; возможно, он тоже присутствовал там, хотя Майлз определенно не заметил вопросительно поднятой над толпой перепончатой руки. Майлз приказал охране гостиницы связаться с ним или оруженосцем Ройсом, как только пассажир вернется — независимо от времени.

Нахмурившись, он позвонил в первую гостиницу — проверить, как там Дюбауэр. Бетанский/цетагандийский гермафродит/ба или кто там еще действительно целым и невредимым вернулся с “Идрис”, однако снова ушел после обеда. Само по себе это было не так уж странно: очень многие из задержанных пассажиров по вечерам уходили из гостиницы, чтобы развеять скуку. Но разве не этот самый Дюбауэр боялся пройтись по Станции Граф без вооруженного эскорта? Майлз нахмурился еще сильнее и охраннику-квадди этой гостиницы тоже отдал распоряжение известить его, когда Дюбауэр вернется.

Дожидаясь возвращения Ройса, он еще раз просмотрел на быстрой промотке записи наблюдения “Идриса”. Останавливал запись и увеличивал изображение рук некоторых в остальном безупречных посетителей корабля, но перепонок ни у кого не обнаружилось. Дело близилось к полуночи по станционному времени, когда заявились Ройс и Бел.

Бел зевал.

— Ничего интересного, — доложил он. — Кажется, мы попали в яблочко с первого раза. Я отправил медтехников обратно в гостиницу — служба безопасности проводит их и уложит баиньки. Что дальше?

Майлз задумчиво закусил палец.

— Дожидаться, пока хирург доложит о результатах анализа двух образцов, которые я послал на “Принц Ксав”. Дожидаться, пока Фирка и Дюбауэр вернутся в свои гостиницы, или бегать и разыскивать их по всей Станции. А еще лучше, поручить это дело патрульным Венна, только вот мне пока не очень-то хочется отвлекать их от охоты на того типа, который стрелял в меня.

Ройс, который было встревожился, снова расслабился.

— Хорошая идея, милорд, — благодарно пробормотал он.

— Думаю, нам предоставляется идеальная возможность поспать, — высказался Бел.

Майлз к своей величайшей досаде обнаружил, что зевота Бела заразительна. Ему так никогда и не удалось овладеть впечатляющей способностью их старого коллеги-наемника коммодора Танга спать где угодно и ровно столько, сколько позволял перерыв в действиях. Майлз был уверен, что слишком взвинчен, чтобы заснуть.

— Ну, разве что вздремнуть, — неохотно уступил он.

Бел благоразумно сразу же ухватился за возможность побыть дома с Николь. Отмахнувшись от его возражений — мол, я сам телохранитель, зачем мне охрана — Майлз заставил Бела взять с собой одного из патрульных-квадди. Майлз с сожалением решил дождаться ответа хирурга, а уж потом будить шефа Венна; он не мог позволить себе ошибок в глазах квадди. Он умылся и лег в надежде урвать часок-другой для сна. Если бы ему предложили выбрать между ночью непрерываемого сна, и ранними новостями, он предпочел бы новости.

Если служба безопасности арестует квадди с клепальным пистолетом, Венн наверняка сразу сообщит ему. Некоторые космические пересадочные станции намеренно проектировались так, чтобы на них сложно было спрятаться. К несчастью, Станция Граф не принадлежала к их числу. Ее архитектуру можно было назвать лишь беспорядочным нагромождением. В ней наверняка полно забытых закоулков. Проще всего было бы поймать злоумышленника, когда он попытается покинуть Станцию; окажется ли он настолько хладнокровен, чтобы вместо этого залечь в какую-нибудь берлогу? Или, промазав в первый раз — кто бы ни был его мишенью, — достаточно горяч, чтобы вернуться и повторить попытку? На время, пока лорд Аудитор почивает, Смоляни на всякий случай отсоединил “Пустельгу” от переходного шлюза и отдалился на несколько метров от Станции.

Если заменить один вопрос — кому надо убивать безобидного пожилого бетанского гермафродита, пасущего овечек, — другим вопросом: кто может охотиться за цетагандийским ба, контрабандой провозящим тайный человеческий — или даже сверхчеловеческий — груз, который просто бесценен, по крайней мере для Звездных Ясель… открывался широкий диапазон весьма неприятных возможных осложнений. Майлз уже решил про себя, что пассажира Фирку ждет скорая встреча с фаст-пентой — при содействии квадди, если Майлз сумеет его добиться, или без оного. Однако сомнительно, что наркотик правды сработает на ба. Майлз ненадолго предался фантазиям о старых методах допроса. Возможно, что- нибудь из давней эпохи императора Юрия Безумного, или прапрадедушки Майлза, графа Пьера Форратьера Кровавого…

Он поворочался на узкой койке, явственно ощущая, как одиноко и тихо стало в каюте без успокаивающего размеренного дыхания Катерины, доносившегося с верхней полки. Он успел привыкнуть к тому, что ночью она всегда рядом. Это супружество постепенно становится привычкой — одной из лучших