Когда я впервые его увидела, то решила разом разлюбить всех чертей и втрескаться в это нечто. Потом я поняла, что произнесла это вслух и довольно громко, отчего половина присутствующих выпала в осадок, Верховный покраснел как рак, Элестс сел на мягкое место и начал смеяться, а сам объект как-то так с интересом прислушался к моему заявлению.
Конечно, потом я признала, что это невозможно по ряду независящих от меня причин. Потерла нос и вздохнула:
— А было бы не плохо. — Вспомнив о приличиях, я поклонилась (кажется такого от меня даже Верховный в первый день нашего знакомства не видел, я все как-то по привычке киваю) и представилась. — Лилит. У-у, пойду я голову лечить!
— Зачем? — не понял этот образчик мужской красоты.
Сидящий на полу Элестс хихикнул.
— Просто это ее настоящее имя. А я пока ее не напоил, так этого признания и не добился.
— Давай не будем вспоминать, кто кого напоил, — пнула я веселящегося эльфа. — А то я сейчас такое вспомню, друг мой лопоухий, — склонилась я к нему, сладко так улыбаясь. Если в этой комнате кто-то и имел что-то против эпитета «лопоухий», то глядя на мою сияющую от вредности физиономию, предпочли промолчать. Даже Верховный пытался смотреть в это время в другую сторону. Кстати, башню они таки восстановили. — Опять ведь гулять по королевствам придется. Пока Светлый Лес не забудет.
Эльфик поднял руки. Что мне оставалось делать, раз он такой покладистый? Потрепать по блондинистой голове и дернуть за кончик уха.
— Так значит вы и есть та самая магиана, о которой мне столько рассказывали?
Я посмотрела на дядюшку. Красивый он, просто загляденье. Никогда таких не видела. Сразу понятно — не одно столетие за плечами, опыт, знания. Лицо прекрасно, белые-белые волосы ниже бедер — переливаются как жемчуг, кожа довольно смуглая и несколько обветренная, что только придает мужественности, глаза… Глаза удивительные, умные, чуткие, нежные, грустные, хрустально-зеленые.
— Ну, это смотря кто рассказывал. А то у некоторых тут язык длинноват, — кинула я взгляд в сторону Элестса. — Может его слегка… того?
— Чего того? — насторожился эльфик.
— Укоротить. Или попридержать. Выбирай сам. Нечего было трепаться.
— Кто только не рассказывал, какой погром вы тут учинили с моим любимым племянничком. Я собственно поэтому и приехал. Элениэль на вас очень жаловалась. Вот мне и захотелось посмотреть, кто же здесь обломал таки эту…
— Мы поняли… знакомы. У меня без мата тоже не выходит о ней говорить.
Эльф улыбнулся. А я снова засмотрелась, похоже, на какое-то время выпав из реальности.
— Извините, забыл представиться. Олеандриэль, дядя вашего друга. — Он осторожно поцеловал мою протянутую руку и довольно проказливо улыбнулся. — Никогда не думал, что такой зазнайка, как Элестс, признает другом человеческую девушку.
— Что вы! Так он и признал! Для начала мне пришлось надрать ему уши. У него они, знаете ли, такие хорошенькие, руки так и тянутся, — продемонстрировала я, но Элестс успел отскочить. — Потом объяснить, почему я не могу быть его Алл'Эвен. А уж когда следы побоев прошли, мы напились так, что не помним, как в одной постели оказались. Потом выяснилось, что мы там просто спали. Элестс такого позора не выдержал, и пришлось принимать меня какая есть. Так, поставь меня наместо! Элестс!
— Нет уж, иди ты… в Библиотеку! — завопил эльф и потащил меня на плече к выходу.
— Пока! — помахала я рукой очаровательному Олеандриэлю. — Приятно было познакомиться.
Представляете мое удивление, когда вечером я обнаружила это чудо на своем пороге.
Мы проболтали до самого утра. Олеандр оказался самым умным человеком и нечеловеком, какого я когда-либо встречала. Выяснилось, что он некоторое время преподавал в одной из академий, много путешествовал, объездил все, что можно объездить, и облетел, что нельзя.
Услышав, что я родом из Вольска, очень удивился и сказал, что знал моего предка, скрывать свое происхождение показалось мне в данной ситуации глупо и недальновидно.
Олеандр (он сам просил себя так называть) вообще старался мало говорить о себе, больше слушал. И порой в его глазах появлялась такая странная, почему-то знакомая мне грусть. Я бы вообще назвала его довольно печальным, если бы не его ирония.
Вопросов о моей странной ауре (паучка я сняла, желая быть честной, и тем более сняла магию майя, которою пропитался дом благодаря подаркам демонов) он не задавал. Лишь новое кольцо привлекло его внимание.
— Это подарок?
— Да. На день рождения. Город еще не полностью восстановили после этого праздника.
— Это должно быть кто-то очень… близкий.
— Я бы сказала далекий. Такие пропасти и на драконе не перелететь, — разом погрустнела я.
— Такие вещи не дарятся просто так. Ты знаешь, Лилит, сплетенные змеи — очень древний и могущественный символ. Символ слияния. Больше чем любви. Единство душ двух существ. В древности, очень давно даже для меня, такие кольца дарили своим избранницам в знак отданного сердца, в знак нерушимого чувства и родства. Тот, кто дарил его, знал об этом. Или же это дар — заурядная прихоть ветреного поклонника?
— Ветреный поклонник, как звучит, — вслух подумала я. — Думаю, он знает сакральную сущность такого подарка. Ему ведь одного кольца мало. — Подняв руку, я продемонстрировала роспись во всей красе и обручальное кольцо. Оно по какой-то причине в данный момент меня ревновало. — Такими темпами он скоро мне на руки браслеты наденет и цепью их соединит. Эх, ведь знала, что ничего просто так этот… гад хвостатый делать не будет. — Я вздохнула и задала уже ставший для меня риторическим вопрос: — И откуда у некоторых мужчин берется терпение бороться с такими упрямыми дурами как я?
— Потому что любим, — усмехнулся Олеандр. Горько так усмехнулся. Мне прямо по сердцу как кинжалом.
И вдруг все стало понятно. Я ведь тоже постоянно бегу, постоянно выбираю дорогу.
— Где она?
Эльф посмотрел меня своими непередаваемо красивыми глазами.
— Умерла. — Мы сидели в тишине, слушая лишь треск дров в камине, не могла я отказать себе и Угольку в такой слабости. Потом он неожиданно вскинул голову и посмотрел на меня. — Знаешь, Лилит, ты на нее очень похожа. Не внешне, внутренне.
— Поэтому вы сегодня и пришли? — сжалась я, обнимая свои коленки.
— Мне приятно на тебя смотреть. Ты улыбаешься как она. Кто бы мог подумать, что у Олега будет такая праправнучка. Наверное, мир все-таки очень мал. — Олеандр встал и подошел ко мне. Осторожно проведя рукой по моим волосам, он тихо сказал: — Не бойся меня. Да, надо признать, такая похожесть пленила меня. И я посмел надеяться… хоть что-то вернуть. Хоть как-то заглушу свою боль. Но ты и твое сердце давно принадлежите другому. Мне стоило сразу понять это. Просто иногда так хочется надеяться. Мечтать ведь не запрещено?
А я вспомнила…
Чихнув, я подняла голову вверх, позволяя снегу ложиться на начавшее загорать лицо. Улыбнулась.
— Я всегда колдую снег, когда о нем думаю.
Олеандр легко склонился, оценив мою понятливость и то, что я приняла его слова.
— Никогда не расставайся с тем, кого любишь, Лилит. И позволь, наконец, себя поймать.
— Давайте так, я расскажу все вам, а вы — мне.
— Хорошо, но не сегодня. Солнце восходит. А кому-то надо спать.
— Я не хочу спать.
— А я не тебя имел в виду. Это я просто очень старый, чтобы ночи напролет болтать с юными девами, а днем еще и делами заниматься.
Это вызвало у меня смех. Старый эльф — это надо же такое придумать!
