— Ты говорила с ней? — почти бесстрастно. Почти.
— Об этом потом. Так я права?
— Да.
— Мужчины, — усмехнулась я. — Она надеялась, что ты остановишь, что ты рискнешь. Но ты позволил. Она надеялась, что ты придешь, что простишь ее. Но ты не понял. Она хотела быть любимой, а вместо этого отказалась от всех, кто ее любил. У них с сыном похожая логика. Точнее ее отсутствие, — горько усмехнулась я. — Мне очень хотелось увидеть женщину, развязавшую эту войну. Ради любви, ради амбиций. Она наверное была очень гордой?
— Была? — приподнял брови Хананель. То, что творилось в бесцветных глазах демона, можно было сравнить с кузнечным горном, так там полыхало.
— Она сломлена. Дайти давно уже поняла, что наделала, только не знала как исправить. И поэтому ничего не сделала. Она всего лишь женщина, ей позволительна слабость. — Встав я подошла к окну проводить заходящее солнце. Моя армия там, на западе. — А мне нет. И я плачу за чужие ошибки.
На моих плечах сжались совсем чужие, жесткие руки, давно уже забывшие, что значит обнимать любимую женщину. Я откинулась на его грудь и усмехнулась. Смертельные враги. Но если сердце разрывает боль, выбирать не приходится.
Тяжело прощаться с миром. С жизнью.
— Больше никто не отнимет у меня возлюбленную.
— Меня, как всегда, никто не спрашивает?
— Не отпущу.
— Попробуй.
Демон развернул меня лицом к себе и заглянул в глаза.
— Я убью тебя! — предупредила я на всякий случай.
— Завтра, убьешь меня завтра.
Хананель не врал. Кое в чем опыт он имел достойный.
Глава 5
Плата за бессмертие
Злой как тысяча чертей Хананель явился ближе к полудню, в самый разгар сцены разборок с ледяной демоницей, как раз в тот момент, когда я кидалась в сдерживаемую тремя рослыми воинами Изю тарелками. Асура грозила убить меня, разорвать, заморозить и дальше по списку. И все из-за того что мне вспомнился ее почтительный папочка и его угрозы в адрес опозорившей семью дочери. Пользуясь тем что до меня как до будущей Владычицы запрещено даже дотрагиваться, не то что бы швыряться заклинаниями, я отрывалась по полной. В этот то момент нелегкая и принесла стального демона.
Оценив обстановочку и вазу поспешно спрятанную за спиной, Хананель почему-то уставился на меня.
— А почему как что, то сразу я? Она первая начала, — ткнула я пальцем в асуру и, не удержав одной рукой, уронила вазу. Та звонко ударилась об пол и разбилась. — Ой!
Когда демон двинулся в мою сторону я взвизгнула и предпочла спрятаться подальше и поглубже. Желательно за чужими спинами, которые так неосторожно подставили охранники асуры. Округлив глаза от ужаса, они попытались отделаться от такого «подарочка», но получалось у них не очень, практики мало. Перепуганных воинов спас Хананель который выловил меня, заломил руку за спину и с болезненной нежностью поцеловал на глазах у обалдевших стражников и асуры.
Я фыркнула и щелкнула зубами у самого его носа. Если быть честной — целовался он так что у меня ноги подкашивались. Да уж, под холодом клинка скрывается кузнечный горн.
— Отведите ее в башню и заприте там.
Хананель толкнул меня в сторону шокированных стражников. Те обступили меня, косясь словно на ядовитую змею.
— Так не честно, — заканючила я. — Я так самое интересное пропущу.
— Самое интересное уже началось. Твоя армия перешла границу.
Я побледнела.
К моему изумлению башня оказалась той самой. Асуры привычно отодвинули магические щиты когда-то поставленные магианой Консуэлой. Я осторожно вошла, словно в храм, чувствуя тоже волнение души и трепет.
Здесь все осталось как прежде, только пыли побольше, и нет привычного хлама на полу, и в углах. Запечатанные окна не желают открываться, и только асур смог распахнуть порядком заржавевшие петли и впустить в комнату свежий воздух. Впрочем, проем тут же закрылся пленкой магического щита, так что путь на волю мне заказан. Но я вполне могу наблюдать за происходящим в городе и отсюда.
Еще рано уговаривала я себя, они не маленькие, справятся сами, и все же сердце нестерпимо рвалось туда, на запад.
Первые несколько часов я металась по комнате, поднимая пыль. Потом нашла апатия, и просто сидела на полу, разглядывая свой старый портрет, зачем-то повешенный здесь. На коленях лежал потертый походный рюкзачок, который притащил сюда один из слуг.
Это было так давно. Я ругалась с мачехой, забавлялась с сестрами, творила заклинания и плакала по ночам от нерастраченной любви. Я была молоденькой наивной девчонкой. Что же изменилось сейчас? Я просто узнала цену жизни, и то, как несправедлива она бывает.
Приближался вечер, когда в круглую комнату башни вошел несколько всклокоченный асур. Осмотрел комнату, нашел меня глазами и вроде бы успокоился.
Мне на него даже и смотреть не надо было, от демона несло кровью и жаром. Как от стального клинка выдержавшего битву.
— Иди и прикажи своим воинам сдаться, — рявкнул он. — Если не хочешь, что бы они погибли. Я убью всех, кто встанет на моем пути.
— Уходи сам, и возможно ты проживешь чуть дольше.
— Нет.
— Забавно, через месяц будет ровно шесть лет, как ты убил ее, — кивнула я на портрет.
— И мне не жаль. Ты стала только сильнее.
— То что не убивает, делает нас сильнее. Но только… она могла бы полюбить тебя. Я — уже нет. — Прикрыв глаза, я помолчала, слушая стук сердца и дыхание. Свои и его. — Где они сейчас?
— На пол пути к тебе.
Я кивнула.
Что-то звякнула о камень пола, и я раскрыла глаза, с удивлением смотря на свой короткий меч.
— Что ты с ним сделала? Его металл непослушен мне.
— Он мне должен.
— Сумасшедшая, — резюмировал Хананель, направляясь к двери.
— Так не отрицаю.
— И это настораживает.
— Нормальная давно бы пеплом по миру летала, а я ничего — еще порчу всем нервы. — Глубоко вздохнула. — Прощай, мой лучший враг!
— Нет, Лилит, до свидания.
Дверь за ним закрылась, а я удивленно рассматривала ее старые, шлифованные доски. Хананель впервые назвал меня по имени.
Сейчас мне было жалко этого мужчину, отвергнутого всеми и достаточно сильного что бы продолжать
