Чтобы избежать удара, Пабло не только отшатнулся, но и ответил:
— Разумеется нет.
— Ага!
— Беатрис скорее умрёт, чем прикоснётся хоть к одному вашему мараведи, — быстро добавил Пабло. — Но это не означает, что вы не должны позаботиться о её благополучии. — Тут ему показалось, что он нащупал правильный путь. — Я — её брат и должен приложить все силы, чтобы она ни в чём не нуждалась.
— Вы совершенно правы. И в этом меня не надо принуждать. Всё моё состояние принадлежит ей. Но услышит она об этом от меня. Так что скажите мне, где её найти.
— Ни за что. Она не хочет вас видеть и не примет от вас и ломаного гроша.
— Значит, милостыню она будет получать от вас. Понятно. Но можно ли вам доверять?
— У вас нет другого выхода.
— Я ещё могу указать вам на дверь.
— И позволите, чтобы я ославил великого дона Кристобаля Колона? Подав королеве петицию с просьбой наказать соблазнителя моей сестры? Вы этого хотите?
И вот тут, когда Пабло уже уверовал, что победа у него в кармане, Колон громко рассмеялся.
— Жалкая тварь. Кажется, я начинаю вспоминать, кто ты такой. Уж не ради ли того, чтобы спасти тебя от венецианских галер, решилась она на предательство, которое разлучило нас?
Пабло этот вопрос ой как не понравился. Что ещё мог знать о нём адмирал? Он проклинал болтливость Беатрис.
— Ну и что? — Пабло попёр напролом. — Она повиновалась сестринскому инстинкту.
— Или поддалась уговорам братца. Но ты, я вижу, удрал с галер, чтобы взяться за старое.
— С венецианских галер, — отпарировал Пабло. — А на Испанию законы Венеции не распространяются. И довольно обо мне. Что вы готовы сделать для моей сестры?
— Всё, что угодно, как только ты скажешь, где её найти.
— Мы ходим кругами. Этого вы от меня не узнаете.
— Дружочек, ты поступаешь не по-братски. Сам же говорил, что заботишься о благополучии сестры. Я могу осчастливить её и сам найти счастье. Ну же. Где она?
— Вы заставляете меня повторяться. Я ничего вам не скажу.
— Даже если я заплачу?
Пабло мигнул, не веря своим ушам. А затем гулко забилось его сердце. Он загнал-таки жертву в угол. Великий Колон в полной его власти. Пабло подёргал бородку, выдержал паузу.
— Вы меня искушаете. Но… Ладно, если есть на то ваше желание. Тысяча золотых флоринов для вас — сущий пустяк. И будьте уверены, вы найдёте Беатрис, там, где я её оставил. Она в монастыре. Пусть я умру, если лгу. Тысячу золотых флоринов, и я скажу вам, где её найти.
— Скромные у тебя запросы. Я хотел дать куда более высокую цену.
— Да? — глаза Пабло зажглись алчностью. Он поклонился. — Я полностью полагаюсь на вас.
— Мудрое решение. Ибо цена, которую я намерен дать за то, что ты сообщишь мне её местонахождение, — твоя жизнь.
— Моя жизнь?
Колон усмехнулся. Потом лицо его посуровело.
— Видишь ли, о тебе мне кое-что известно. К примеру, почему ты уехал в Италию, захватив с собой сестру, как жил там на её заработки. Ты удрал из Кордовы, потому что убил человека. Я не знаю его имени. Но это неважно. Имя это наверняка помнит мой добрый друг, дон Ксавьер Пастор, коррехидор Кордовы. Он, разумеется, поблагодарит меня, если я отправлю тебя к нему, и именно так я и поступлю, если ты не скажешь, где найти Беатрис. Так что выбирай сам, мой бесстыжий приятель.
От обретённой было уверенности Араны не осталось и следа. Глаза его выкатились из орбит. Задрожали губы. Долго ещё он не мог произнести ни слова, а затем разразился потоком ругательств. Ярость и страх боролись в нём, но злился он не столько на Колона, как на Беатрис, которая выдала его с потрохами.
— Хватит! — Колону надоело выслушивать вопли Пабло. — Мы и так потеряли много времени. Выбирай.
— Проклятье! Пусть я умру, но это несправедливо. Вы не оставляете мне никакого выбора.
— Наоборот. Я даю тебе то, что ты никоим образом не заслужил. У коррехидора есть средства развязать людям язык, даже самым отважным храбрецам. Ты же, похоже, если чем и отличаешься, то только не храбростью. Поэтому отвечай на мой вопрос. А чтобы ты не думал, что со мной можно затеять новую игру, я хочу сразу сказать тебе, что до моего возвращения ты посидишь за решёткой. И я передам тебя коррехидору, если ты сейчас солжёшь мне. Считай, что ты предупреждён.
— А где гарантии, что вы не обманете меня, если я скажу, где Беатрис?
— Никаких гарантий ты не получишь. Придётся тебе поверить мне на слово. Но я бы не стал тратить на тебя столько времени, если б не собирался отпустить на свободу после того, как найду Беатрис. Я бы мог сразу отправить тебя в Кордову, и на дыбе ты всё рассказал бы сам.
Тут уж Пабло окончательно понял, что проиграл.
— Беатрис в монастыре Санта-Паулы в Севилье.
Глаза Колона сверкнули.
— Это правда?
— Клянусь моей душой!
— Сомневаюсь, что она у тебя есть. Ну да ладно. Думаю, у тебя не хватит духа лгать мне. Когда я вернусь, ты получишь пятьдесят флоринов и уберёшься из Испании. Если же ты этого не сделаешь или ещё раз попытаешься увидеться с сестрой, я устрою тебе дружескую встречу с коррехидором Кордовы.
Он хлопнул в ладоши.
— До моего указания этого человека держать под строгим арестом, — приказал он появившемуся пажу. — Вы можете идти, сеньор Арана. И последнее предупреждение: никаких фокусов.
С поникшей головой Пабло последовал за пажом, кляня свою злую судьбу.
А Колон поспешил в покои Сантанхеля.
— Великое известие, дон Луис.
Казначей отложил перо и поднял голову, он работал, сидя за столом, и на лице его отразилось изумление: Колон, казалось, помолодел лет на десять.
— Да поможет мне Бог! Что случилось? Глядя на вас, можно подумать, что вы сделали ещё одно открытие.
— Сделал. Ещё более великое, чем Индии. — Колон радостно рассмеялся. — Я нашёл Беатрис. Она в Севилье.
Дон Луис встал, слова Колона искренне обрадовали его.
— Слава Богу!
— Я немедленно еду в Севилью.
— Немедленно? — радости Сантанхеля поубавилось. — Но не сегодня же?
— Не позднее чем через час, как только оседлают лошадь.
— Но это невозможно, — запротестовал Сантанхель. — Сегодня вы ужинаете с герцогом Аркосским. Он же устраивает званый вечер в вашу честь.
— Почествуете меня сами. Извинитесь за меня перед герцогом.
Сантанхель расстроился.
— Он никогда не простит вам.
— А я никогда не прощу себе, если останусь ужинать с ним.
— Но… — Тут уж казначей совсем загрустил. — Дьявол вас побери! Разве вы забыли, что их величества пригласили вас завтра на обед?
— Их величества отлично обедают и без меня. Пожелайте им доброго аппетита и объясните, что неотложные дела потребовали моего отъезда в Севилью.
— Вы сумасшедший!
— Вполне возможно, — рассмеялся Колон.
