Она больше не причинит ему боли, она перестанет бороться и насладится близостью его прекрасного тела.
Когда желание завладело ею полностью, она с силой оттолкнула Рафагу, вынуждая его прекратить испепеляющую ее игру. Уверенный в том, что покорил ее, Рафага потянулся к ее губам, но она увернулась от его поцелуя.
– Чего же ты ждешь? – отчаянно прошептала Шейла. – Возьми меня, и покончим с этим!
– Нет, это было бы слишком просто и быстро, моя львица, – отвечал он, – а я желаю оттянуть момент, продолжить пытку.
Его дыхание на миг опалило ее щеки, прежде чем он закрыл ей рот в ненасытной ярости. И это тоже была пытка, такая сладостная пытка! Пронзительная боль в лоне заставила ее вскрикнуть от желания немедленно утолить его позыв. Ее трепещущие руки метались по его спине и плечам, а тело извивалось и трепетало в агонии страсти.
Но прошло еще некоторое время, прежде чем Рафага приподнялся над ней. Его сердце отчаянно билось в унисон с ее сердцем, его кожа обжигающе горяча. Шейла почувствовала, как напряглась его плоть, она знала, что им владеет такое же сильное желание, как и ею.
Слабый ропот слетел с ее губ, когда его мускулистые ноги раздвинули ее бедра. Еще секунду назад она, казалось, достигла апогея и была наверху блаженства, но, оказывается, это было ничто по сравнению с тем, что она испытывала сейчас. Ее тело забилось в пароксизме страсти, когда он овладел ею. Неведомое доселе всепоглощающее чувство гармонии и наслаждения захлестнуло ее, и она растворилась в нем. А потом она вернулась к действительности, слабая, покорная и одинокая.
Вихрь незнакомых, новых эмоций постепенно улегся, оставив Шейле ошеломляющие воспоминания о любовных ласках Рафаги. Мало-помалу она приходила в себя и испытывала досаду и стыд оттого, что потеряла голову в его объятиях.
Рафага пошевелился, потерся плечом о ее руку. Мурашки забегали по ее коже, тлеющее внутри ее пламя ожило. Она крепко стиснула зубы, стараясь унять непроизвольную реакцию тела и боясь, что не сможет справиться с этим.
Ей следует избегать его прикосновений, решила Шейла и, спустив ноги с кровати, хотела встать, но он удержал ее.
– Куда ты?
– К себе в комнату, – ответила она тихо.
– Почему? – спросил Рафага уже другим – чужим и равнодушным – голосом.
– Похоже, что все твои подружки оставили тебя сегодня в одиночестве, – язвительно ответила она, понимая, что ей нужно время, чтобы овладеть своими чувствами и забыть, какое наслаждение она испытала в его объятиях.
– Ты имеешь в виду Елену?
– А кого же еще? – вспыхнула Шейла. Он не реагировал на ее взгляд, полный огня и ненависти. – Ты думаешь, лежа в своей кровати, я не слышу, чем вы занимаетесь? Гнусным развратом, после которого она желает тебе спокойной ночи и уходит.
– Если тебе это так не по душе, не слушай, – ядовито заметил он.
– У меня нет иного выбора, как слушать возню двух спаривающихся животных в соседней комнате, – парировала она.
Он силой уложил ее рядом с собой. Шейла не сопротивлялась.
– Эта комната устраивает и Елену, и меня, даже если тебе это не нравится, – холодно сказал он.
– Что бы устраивало больше всего меня, – продолжала Шейла таким же отстраненно-холодным тоном, – так это не спать с тобой в одной постели.
– Очень жаль, – пробормотал он.
– Почему же? – разозлилась она. – Елена же не остается с тобой на ночь.
– Это не одно и то же. Елена должна возвращаться домой к семье и мужу. Тебя же ничего, кроме пустой кровати, не ждет.
Голова Шейлы покоилась в золотом ореоле ее волос, как на позолоченной подушке.
– К мужу? – Шейла повернулась к нему, презрительно скривив губы. – Ты хочешь сказать, что она, будучи замужем, приходит к тебе?
Он надменно взглянул на нее.
– Ты с готовностью обвиняешь других в непорядочности. Да будет тебе известно, что Чезаре, муж Елены, прикован к постели. Он – живой труп, его душа обитает уже в ином мире. Его парализовало четыре года назад. Елена живет с ним из сострадания и из-за детей. Она молода, физически здорова, ей нужен мужчина, но она не может бросить мужа. А мне нужна женщина, но не нужна жена. Поэтому мы и поладили.
– Что бы ты ни говорил, важно одно: при живом муже она стала твоей любовницей, – съязвила Шейла.
Его рука скользнула к ее шее, словно желая сдавить ее подобно удавке, но вместо этого он принялся нежно гладить ее.
– Ты считаешь ее лицемеркой, потому что при физической близости со мной она остается с мужем? – допытывался Рафага. – А что же прикажешь тогда думать о тебе, которая на чем свет стоит ругает убийц, а ни единой слезинки не пролила по своему мужу?
– Ты же не знаешь, что я чувствую в душе, – возразила Шейла.
