– Да, миледи. – Сэмюэль съел поджаренный хлеб так аккуратно, что не уронил ни крошки.
Дороти фыркнула, погружая полотенце в горячую воду.
– Не представляю, почему с вами он ведет себя так хорошо, а со мной нет.
Кори постаралась ответить со всей возможной доброжелательностью и в приемлемой для леди Флеминг форме.
– Лорд Бэрли, которым, я знаю, вы восхищаетесь, говорит, что для детей мы как зеркало. Если они видят в нас доброту и великодушие, то и сами стараются быть такими же. А вот наши вспышки раздражения не улучшают их поведения. Его светлость не одобряет их.
Дороти уставилась в зеркало, словно стараясь усвоить это мудрое изречение, но явно не вполне с этим справилась. Похоже, что она также не поняла, что ее только что осудили за то, что она ударила Сэмюэля.
Подмигнув Сэмюэлю и улыбнувшись Джейн, которая как раз вернулась с яйцом, Кори поспешила выйти, пока Дороти еще размышляла над ее советом. Не исключено, что она в конце концов последует ему через некоторое время.
И пусть ее не хватит надолго, думала Кори, торопясь в покои королевы, она выиграла для Сэмюэля хоть небольшую передышку. А ради этого стоило потратить время и силы.
– Где, черт возьми, виконтесса Вентворт? Скажите ей, чтобы немедленно двигала сюда свой наглый зад. Кем она себя воображает? Особой королевской крови?
Грозный голос Елизаветы Тюдор был прекрасно слышен через дверь, за ручку которой взялась Корделия. Набрав в грудь побольше воздуху, она вошла и опустилась в глубоком реверансе перед королевой, которую только что облачили в платье. Волосы были еще не причесаны, и лицо не накрашено.
– Мой наглый… зад здесь, ваше величество, – произнесла она смиренно. – Я доставила его сюда так быстро, как только смогла. Уверяю вас, я отнюдь не считаю его королевским. Только благородным, на большее я не претендую. С королевским же задом вы справляетесь лучше, чем кто-либо.
В королевской спальне внезапно повисла мертвая тишина. У одной из горничных вырвался непроизвольный смешок, но она тут же зажала себе рот рукой. Кори улыбнулась, глядя на королеву снизу вверх, в ее лице не было ни следа насмешки.
Королева пристально смотрела на нее долгую минуту, но Кори видела, что она решает про себя, рассмеяться ей или разозлиться. Елизавета любила меткие выражения. Весь вопрос в том, соблаговолит ли она счесть их удачными.
К ее облегчению, Елизавета рассмеялась, откинув голову и открыв взору почерневший зуб.
– У тебя острый язычок, девочка. Так что, ты полагаешь, что мой зад величественнее, чем у других?
– Он очень изящен, ваше величество, как вы хорошо знаете, – сказала Кори, рассудив, что сейчас полная правдивость сработает лучше, чем очередная шутка. Но одновременно она была озабочена зубом королевы. Неудивительно, что их госпожа так раздражительна в последнее время. – Я рада, что могу развлечь ваше величество время от времени. Видит бог, вы много работаете на благо нашей страны. Но чтобы отвлечься, вам иногда нужна и шутка.
Елизавета кивнула, все еще хихикая.
– Вот тут ты права. К сожалению, мало кто понимает, чем я жертвую для моей страны. – Она оглянулась и увидела, что ее четыре камер-фрейлины, две фрейлины и четыре камеристки улыбаются. – Чего вы скалитесь тут, как обезьяны? – заорала она с внезапной злостью. – Выйдите вон! Я хочу поговорить с Кори наедине. Она и прическу мне сделает, вы сегодня какие-то косорукие!
Десять женщин сломя голову бросились вон из комнаты, словно спасая свою жизнь. Должно быть, она правильно догадалась насчет зуба, думала Кори. Боль превращает ее величество в дикого зверя.
– Ваше величество, может быть, у вас что-то болит сегодня? – тихо спросила она.
– Разумеется, нет, с чего вы вообразили? – Елизавета резко выпрямилась на табурете и сверкнула глазами на Кори. – Можете причесать меня.
Кори послушно взяла щетку для волос, вынула шпильки из поредевших седеющих волос королевы и начала осторожно их расчесывать.
– Я это предположила, потому что, когда у вдовствующей графини Уитби болели колени, она тоже кричала на людей. И когда такое случалось, я предлагала ей теплые компрессы. Я бы рада была предложить подобное и вам, если бы вы пожелали. Или вы предпочли бы гвоздичное масло на больной зуб? – Кори помолчала, надеясь, что королева признает, что ей плохо, и позволит помочь. Но для Елизаветы было непросто признаться в своей слабости.
– Я не твоя престарелая бабка, – рявкнула она.
– Конечно, нет, ваше величество, – мягко проговорила Кори, с тоской вспоминая свой дом и бабушку в Уитби-Плейс. – Леди Уитби много старше, но время от времени мы все испытываем боль, и в такие моменты нам не помешает дружеская поддержка.
Елизавета обернулась и схватила Кори за руку, заставляя остановиться.
– Ты что, хочешь стать моим другом? – резко спросила она, недоверчиво щурясь.
– Да, ваше величество. Я надеюсь служить вам еще много лет. Разве не будет приятнее, если мы станем друзьями?
Елизавета, видимо, поверила в ее искренность, потому что отпустила ее руку, глубоко вздохнув.
– Кори, ты милая девочка. Ты делаешь великодушное предложение, а я должна все испортить, браня тебя. Этим утром двое отцов пожаловались на тебя. Они говорят, что ты учишь их детей плутовать в карты.
