Проходя мимо, Ева заглянула в Зал Упокоения. Фотографии Сарифины, горы цветов, музыка в стиле ретро: джазовый оркестр в записи играл музыку сороковых годов прошлого века, которую любила покойная.
– Что у вас в подвале? – спросила Ева, когда они поднимались на второй этаж.
– Это рабочая зона. Там идет подготовка. Родные и близкие многих покойных требуют, чтобы тело во время церемонии прощания было в открытом гробу.
– Бальзамирование? Косметика?
– Да.
– Сколько человек там, внизу, обычно работает?
– У нас в штате состоят бальзамировщик, гробовщик и косметолог-стилист.
«Косметолог-стилист, – подумала Ева. – Даже в смерти нельзя обойтись без стилиста».
Женщина провела ее в небольшую комнату ожидания, обставленную мягкой мебелью. Здесь царила тишина, и было много цветов.
– Я передам мистеру Трэверсу, что вы его ждете. Располагайтесь поудобнее.
Оставшись одна, Ева обошла комнату. «Не здесь, – думала она. – Ему нет смысла привозить сюда Ариэль и других. Тут повсюду идет работа. Слишком много людей. Слишком много суеты».
Он не был членом труппы, он был солистом.
Но здесь имелась связь, в этом она была уверена. И она была столь же твердо уверена, что Роберт Лоуэлл, или как там он себя теперь называет, пребывает вовсе не в Лондоне.
Вошел Трэверс. Высокий, тощий как жердь, с приличествующим случаю похоронным выражением на лице. Если бы Еве пришлось подбирать актера на роль директора похоронной конторы, он возглавил бы первую десятку.
– Офицер?
– Лейтенант Даллас.
– Кеннет Трэверс. – Поскольку он протянул руку, подойдя к ней, Ева пожала ее. – Я здешний директор. Чем я могу вам помочь?
– Я ищу Роберта Лоуэлла.
– Да, Мэри-Ли мне так и сказала. Мистер Лоуэлл живет в Европе вот уже несколько лет. Хотя формально он владеет предприятием, он практически не участвует в повседневной работе.
– Как вы с ним связываетесь?
– Через его адвокатов в Лондоне.
– Мне нужно название фирмы и контактный номер.
– Да, конечно. – Трэверс сложил руки на поясе. – Прошу прощения, могу я узнать, в связи с чем вам нужны эти данные?
– Мы полагаем, что он связан с одним ведущимся в настоящее время расследованием.
– Вы расследуете убийства двух женщин. Их тела были найдены на днях. Я правильно понимаю?
– Вы правильно понимаете.
– Но мистер Лоуэлл в Лондоне. – Трэверс повторил это медленно и терпеливо. – А если его там нет, значит, он путешествует. Насколько я понимаю, он очень много путешествует. По всему миру.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Пять или шесть лет назад. Да, я полагаю, шесть лет назад. Это будет точнее.
Ева извлекла из сумки распечатку фотографии с удостоверения личности.
– Это Роберт Лоуэлл?
– Да, это он. Я ничего не понимаю, лейтенант. Это Роберт Лоуэлл-старший. Он умер… О мой бог, он мертв вот уже скоро сорок лет. Его портрет висит у меня в кабинете.
– Вот оно что? – «Умно, – подумала Ева. – Хитер сукин сын». Она вынула портрет, сделанный детективом Янси. – Как насчет вот этого человека?
– Это ныне здравствующий мистер Лоуэлл. Во всяком случае, портрет очень на него похож. – Трэверс заметно побледнел, переводя взгляд с портрета на Еву. – Я видел это изображение в новостях по телевизору. Честно говоря, я не связал его с… Я… как я уже говорил, я не видел мистера Лоуэлла последние несколько лет, и я никогда… Я просто не видел его в этой картинке, пока вы только что не спросили. Но, видите ли, тут наверняка допущена какая-то ошибка. Мистер Лоуэлл – человек очень тихий, он любит одиночество. Он абсолютно не мог…
– Все они так говорят. Через несколько минут прибудет моя бригада с ордером. Нам нужно осмотреть это здание. От подвала до крыши.
– Но, лейтенант Даллас, уверяю вас, его здесь нет.
– Представьте, я вам верю. И тем не менее нам нужно осмотреть это здание. Где он останавливается, когда приезжает в Нью-Йорк?
– Честное слово, я не знаю. Это так редко бывало… И я не считал себя вправе об этом спрашивать.
Пальцы Трэверса метнулись к узлу строгого галстука и дважды поправили его, хотя в этом не было
