Тина сказала, что Лилли все еще расстраивается из-за фильма про мою жизнь. А вот по мнению Тины, он не так уж и плох. Директриса Гупта даже показалась ей забавной.
Самой Тины в фильме не было. Мистер Хаким Баба узнал о фильме загодя и под угрозой подачи иска в суд запретил режиссеру даже упоминать имя своей дочери. Он жутко волнуется из-за того, что ее могут похитить конкурирующие нефтяные шейхи. Сама Тина, правда, совсем не против, если ее украдет какой- нибудь привлекательный богатый шейх, готовый к длительным отношениям и щедрый на подарки, – такие например, как бриллиантовое сердечко, которое продавалось на День Святого Валентина в одном фешенебельном ювелирном магазине.
Девушка, сыгравшая Лану Уайнбергер, на взгляд Тины, проделала колоссальную работу и достойна премии Эмми.[3] Хотя Лана вряд ли будет счастлива увидеть себя ревнивицей, завидующей принцессе.
Джоша сыграл очень симпатичный парень, и сейчас Тина использовала все свои связи, чтобы раздобыть его электронный адрес.
Мы с Тиной торжественно поклялись, что если кому-либо из нас захочется позвонить своему парню, мы будем звонить друг другу. Жалко, у меня нет мобильника, и Тина не сможет достать меня, если я буду посвящать кого-нибудь в рыцари или заниматься чем-нибудь столь же важным. Но я собираюсь насесть на папу и убедить его в том, что мне срочно нужна «Моторола». Я же принцесса в конце концов! Наследница престола! Хоть пейджер-то я могу приобрести?
Четыре дня, двенадцать часов и пять минут до встречи с Майклом.
17 января, суббота, королевский матч по поло
Может ли быть что-нибудь скучнее поло? Кроме гольфа, конечно. Вряд ли.
Да и лошадям приходится несладко, когда клюшки свистят у них прямо перед мордами.
Стоит только вспомнить Сильвера – коня Одинокого Рейнджера. Одинокий Рейнджер вечно палил из ружья прямо над ухом Сильвера, и не удивительно, что бедный коняшка все время взбрыкивал.
Кроме того, Рене очень уж соперничал с принцем Уильямом, да и со всеми вообще. Чуть только Уильям собирался нанести удар, как в мгновение ока рядом оказывался Рене и уводил мяч. А ведь они играли в одной команде!
Клянусь, если по окончании матча Рене снимет свою футболку и будет размахивать ею над головой, то он точно делал все это исключительно чтобы повыпендриваться перед толпами фанатов Уильяма. И я его вполне понимаю. Его дико расстраивает, что даже при том, что у него такие впечатляющие грудные мышцы, Уилл куда более популярная персона, чем он сам.
Если б только все эти девицы знали, как он кривляется, изображая из себя Энрике Иглесиаса…
Три дня, семнадцать часов, шесть минут до встречи с Майклом. Кстати, о впечатляющих грудных мышцах…
17 января, суббота, 23 часа 00 минут, королевская опочивальня
Как же моя бабушка любит читать нравоучения!
Сегодня состоялся прощальный бал, ну, мероприятие, приуроченное к окончанию моего первого официального визита в Дженовию в качестве наследницы престола.
Бабушка только о нем и говорила всю неделю, словно этот бал – мой единственный шанс искупить вину за счетчики для парковки. Не говоря уже о том, что она жутко переживала насчет нашей встречи с принцем Уильямом. В общем, все это, да еще ее выступления на тему, что Майкл мне не пара, так задергало меня, что в своем злосчастном прыще я виню только бабушку. Хотя благодаря чудесам современной дерматологии он уже прошел.
Теперь бабушка энергично принялась за мою прическу (волосы у меня отросли и снова торчали во все стороны. И очень хорошо, ведь парни предпочитают девушек с длинными волосами – это я прочитала в «Космополитен»). Волосами дело не ограничилось, и бабушка всерьез занялась моими ногтями (да знаю я, знаю, что обязалась в новом году не грызть ногти. Ну и что теперь? Можете меня повесить). И, кроме того, с утра до ночи бабушка репетировала со мной то, что я должна сказать принцу Уильяму.
И вот после всей этой кутерьмы мы поехали на этот дурацкий бал. Я подошла к Уиллу (даже при всей своей любви к Майклу я не могла не отметить, что Уилл выглядел потрясающе в своем смокинге) и уже открыла рот, чтобы сказать: «Я очень рада вас видеть», как тут же все заготовленные слова вылетели у меня из головы. Чуть только он взглянул на меня своими ярко-голубыми, как неоновые фары, глазами, я застыла на месте, так же, как тогда, в универмаге, когда мне улыбнулся Джош Рихтер. Нет, серьезно, я совершенно забыла, кто я такая и что здесь делаю. Я как загипнотизированная смотрела в его глаза, а в голове моей вертелась одна-единственная мысль: «Боже мой, они такие же синие, как море за окном моей спальни».
Тут принц Уильям сказал: «Я очень рад вас видеть» и потряс мою руку, а я все стояла столбом и таращилась на него, несмотря на то, что никаких сильных чувств к нему не испытывала. ВЕДЬ Я ВЛЮБЛЕНА В СВОЕГО ПАРНЯ.
Было в нем какое-то обаяние, что-то неуловимое, как у Билла Клинтона (самого Билла Клинтона я не видела, но читала о нем).
Ну, вот и весь мой разговор с принцем Англии Уильямом! Он отвернулся, чтобы ответить кому-то на вопрос о конных скачках, и я, чтобы скрыть мучительную неловкость, воскликнула: «Ой, смотрите, печеные грибочки!» и рванула вслед за официантом. Ну, вот, собственно, и все.
Стоит ли говорить, что электронный адрес я у него так и не попросила. Придется Тине это пережить.
Да, но мой-то вечер на этом не закончился. Вовсе нет. Я и не догадывалась, что меня ожидает. У бабушки, как выяснилось, были на меня грандиозные планы. Она весь вечер подталкивала нас с принцем Рене друг к другу так, чтобы мы оба танцевали как раз перед корреспондентами, которые готовили репортаж о переходе Дженовии на евро. Она клялась и божилась, что это только для фоторепортажа.
А танцую я, кстати, ужасно. Нет, я могу не спотыкаться, если все время считать про себя и глядеть под ноги, но для этого ритм танца должен быть медленным. А знаете что? В Дженовии не танцуют медленные танцы… По крайней мере, во дворце. И пока мы танцевали, бабушка следила за каждым нашим шагом, всем
