— Я, — тихо произнесла Зойка и встала.
— Что „я“? — спросил Женя.
— Все я! — ответила она, отворачиваясь. — И шла за вами в дождик. И записки тебе писала. И конфеты… — тоже я.
— Зачем?! — удивился Женя.
— Зачем, зачем! Раззачемкался! — выкрикнула Зойка. Отошла от костра и из темноты: — За тебя боялась. Вот!
Женя хотел что-то сказать, но закашлялся. Зиновий стал подбрасывать в костер. А Саша позвала:
— Зой! Иди сюда. Садись на мое пальто, — усадила ее, обняла за плечи и предложила: — Давайте подумаем, кто кем будет?
— А ты кем хочешь? — спросила Зойка.
Точно не знаю. Наверно, учительницей. Очень люблю маленьких хорошему учить. А ты?
— Я… — замялась Зойка, — девчонки говорят: это не фонтан. А я не согласна. Знаешь, когда я беру материю и начинаю думать, как разрезать и сшить, как это красиво получится, у меня аж мурашки по пальцам бегут! И весело становится, просто петь хочется!.. Мы с Женькой даже поругались раз. Но все равно я буду портнихой. Делать красивые платья, красивые вышивки. Разве плохо? А потом буду еще учиться и, может, стану модельером, как Женина мама… А теперь пусть Женька скажет.
Я?.. Ну, кибернетика — очень интересно. И математика с физикой… Да вот пока закончу школу, наверно, выберу!
— А я не буду кончать десять классов, — сказал Зиновий.
— Как не будешь?! — вскрикнул Женя. — Не хочешь учиться?
— Да нет. Учиться хочу. Но все равно после восьмого пойду в ремесленное, а потом — на завод. Знаете, как это здорово — делать своими руками! Самоходные баржи, как папа. Или станки. Или автомобили. Но чтобы увидел машину и сказал: это моя! Я ее сделал… Вот даже в мастерских школьных. Обработаешь деталь, возьмешь в руки А она блестящая, гладкая такая, красивая и теплая, будто живая!..
— Мудришь ты, — пробурчал Женя. — С твоими способностями
— Нет, Жень! Ты не думай. Там голова ой-ей как нужна! Вот отец. Сколько он знал! И умел все. К нему инженеры за советом приходили… А учиться я буду. В вечерней. Потом на заочном.
— Зачем же время терять?! — не унимался Женя.
— А ты посчитай. Четыре — в школе, пять лет — в институте…
— Ну так что ж! — перебил Женя. — Всем так.
— Нет, Жень… У тебя одно, а у меня — другое. Мама у меня одна. И я мечтаю: пойду на завод. Принесу первую настоящую получку и скажу: „Мама. Теперь я буду работать. А ты отдохни…“ Думаешь, легко ей?.. Никто не знает. Один я знаю. Придет с работы. Улыбается, Хлопочет. А ночью, когда думает, что я заснул, в коридор выйдет и там лекарство свое от сердца пьет…
Утром ребята, смеясь, подталкивая друг друга, подходили к столу бухгалтера, находили на громадном листе свою фамилию и расписывались. Шутка ли! Первая зарплата!.. Но денег не брали, а выбегали на улицу, где их уже ожидали машины.
— Ну, что получилось? — спросил бухгалтера директор совхоза
— Да что. Молодцы! — похвалил он. — Заработали шестьсот девяносто один рубль двенадцать копеек. Минус двести девяносто два рубля и ноль две копейки за питание. Итого на руки триста девяносто девять рублей десять копеек.
— Округли до четырехсот. И премию сто рублей за добросовестную работу. Я приказ вот уже подписал, — сказал директор.
— Охотно прибавлю, — улыбнулся главный бухгалтер. — Получите. Новенькими, — и протянул деньги Лидии Николаевне.
— Нет-нет. Вот командир отряда, — указала она на Углова. Волнуясь, Зиновий пересчитал пачку новеньких красных десятирублевых купюр с портретом Владимира Ильича Ленина. Завтра на них купят необходимые вещи и посылками отошлют детям Вьетнама. Зиновий улыбнулся своим мыслям… Он выбежал на улицу, валится на посадочную эстакаду у машин, в которых уже сидели все, помакал деньгами над головой и объявил:
— Ребята! Ровно пятьсот!
— Ура-а-а! — в восторге закричали „бэшники“. — Вот это здорово!.. Столько, сколько вся школа!
— Командир отряда… — громко сказал Ваня, взмахнув рукой. И все дружно выкрикнули: — Навварта Маср!
— Лидия Николаевна! — во все горло гаркнул Сазон.
— Навварта Маср! — подхватили ребята.
— Рабочему отряду шестого „б“! — крикнул Зиновий.
— Навварта Маср!!! — трижды в восторге повторили „бэшники“…
