ресницами, которые порой скрывали, а бывало, что и подчеркивали выражение этих завораживающих глаз.
Перед тем как он поцеловал ее прошедшим вечером, глаза его потемнели. Дрожь пробежала по телу Венеции, а память вдруг высветила каждую секунду того поцелуя, включая и то, каким жарким стало тело Грегора, и…
Господи! Что это с ней? Венеция вонзила в ладони пальцы в перчатках, чтобы прогнать неуместные мысли.
На лице у Грегора появилось озадаченное выражение.
– Что с вами?
Венеция тряхнула головой.
– Я подумала об этих опасных сосульках. Спасибо, что вы предостерегли меня.
Уголки губ Грегора слегка приподнялись.
– Я пришел к запоздалому умозаключению, что единственная опасность, от которой вас следует предостерегать, это вы сами. – Он перевел взгляд на ворота в конюшню: – Как там лошади?
– Лучше, чем я предполагала. Ваш человек, Чамберс, просто молодчина.
– Он и должен быть таким за те деньги, что я ему плачу.
– Вот как? И сколько же вы ему платите?
Грегор поднял брови:
– Собираетесь его переманить?
– Возможно, – насмешливо произнесла она.
Это была их старая излюбленная шутка – угроза переманить кого-нибудь из слуг. Венеция никогда бы не позволила себе совершить такой поступок, просто ей нравилось поддразнивать Грегора.
Его взгляд задержался на губах Венеции.
– Я рад, что вы приходите в ваше обычное состояние.
– Я из него и не выходила, – резко возразила она. Что-то промелькнуло в его взгляде; он повернул голову и посмотрел на сарай.
– Я не думал, что вы можете долго оставаться без верховой прогулки.
– Очень хотелось бы проехаться в седле, – раздумчиво произнесла Венеция; заснеженный лес вокруг гостиницы так и манил к себе.
– А почему бы нам этого не сделать?
Венеция вздохнула:
– Я не взяла с собой костюм для верховой езды. Подумала, что если мама больна, то у меня не будет времени для поездок верхом.
Грегор подставил ей согнутую в локте руку:
– Идемте, Венеция. Давайте немного погуляем. Не сидеть же вам целыми днями взаперти.
Венеция должна была признать, что погода просто замечательная. К тому же ей было тепло в плаще на меховой подкладке и в ботинках для прогулок.
– Очень хорошо, только ненадолго. Мисс Хиггинботем, я думаю, проснется примерно через час.
Она намеревалась поговорить с девушкой, чтобы сообразить, можно ли что-то предпринять насчет ее Генри.
Грегор повел ее вокруг конюшни по дорожке, которая вела в лес.
– Дальше дорожка идет к реке, а потом сворачивает к главной дороге. Там очень живописные окрестности, – сказал он.
– Вы уже бывали здесь?
– Сегодня утром я взял из конюшни одну из лошадей и проехался, чтобы проверить, в каком состоянии дорога. – Грегор остановился. – Венеция, вы понимаете, что означает для нас приезд сквайра и его дочери?
– Для меня это означает, что я не смогу спать. Мисс Хиггинботем храпит громче, нежели Рейвенскрофт.
– Эта крошка храпит? – удивился Грегор, с трудом удержавшись от смеха.
– Ужасно! За кого бы она ни вышла замуж, этого человека ожидает неприятный сюрприз.
– Позвольте. – Грегор отвел в сторону низко нависшую над тропинкой, ветку, которая мешала им идти дальше, и пропустил Венецию вперед. – Идите осторожней, – сказал он. – Тут есть скользкие места.
Тон его был определенно повелительный. Венеция попыталась сообразить, привычно ли такое для Грегора или это нечто новое в его манере поведения. Может, так оно и было всегда, только она не обращала на это внимания? Пора приглядеться к нему получше.
Большой ком снега упал с дерева прямо на дорогу перед ними. Грегор взял Венецию под руку и помог ей перебраться через снежный холмик.
– Если так будет теплеть и дальше, мы скоро сможем отсюда уехать, – заметил он.
