же канатная дорога! Зачем Клейтон ей показывает канатную дорогу? Денег-то все равно нет, чтобы переправить по ней груз.
Клейтон показал на голубой шейный платок, который был привязан к шесту, воткнутому в снег рядом с горой мешков и ящиков.
– А это наши пожитки.
– Не понимаю. Я думала, они остались…
– А теперь здесь. И мы переправим их по канатной дороге. До последнего мешочка. На самую вершину.
Аурелию охватила тревога – такая же, какая охватила ее в тот день, когда Виолетта должна была сесть на поезд и отправиться домой, а вместо этого, смеясь, объявила ей, что уезжает с Флетчером Скалли и разрешает Аурелии придумать любое объяснение для родителей. Как они отнесутся к ее поступку, Виолетте было безразлично.
– Да что это с вами? Нельзя тратить последние деньги на канатную дорогу. Тогда нам не на что будет добраться до Доусона. А если вдруг какая беда…
– Стоп. За канатную дорогу уже заплачено – и не из наших общих денег. А наши пожитки доставили сюда из Дайи даром. – Клейтон приподнял пальцем ее подбородок, и Аурелии показалось, что сейчас он поцелует ее.
– Это и есть сюрприз.
Мысль о таком подарке напугала Аурелию: судьба ведь часто в последний момент выхватывает удачу из твоих рук.
– Но как?
– Покер. В ту ночь, когда вы с Вальдо бросили меня и вдвоем отправились в Кемп-Плезант, – с широкой ухмылкой объяснил Клейтон.
Аурелия застонала при воспоминании о той страшной ночи.
– Я пошел в салун, чтобы узнать, как дела на вершине, а меня заманили играть в покер. Среди игроков был напомаженный денди Таулс, владелец канатной дороги. Я собирался поставить долларов двести, не больше, пройти один круг и выиграть право переправить на вершину только самые тяжелые ящики, но Таулс настоял на том, чтобы мы играли за право переправить по его дороге весь наш груз, все четыре тысячи пятьсот фунтов.
– И сколько это стоило? – настороженно спросила Аурелия.
– Полторы тысячи долларов. – Клейтон смущенно ухмыльнулся. – Все, что у меня было.
– Но это же сумасшествие!
Гардиан выглядел довольным: как ему и хотелось, Аурелия оценила весь драматизм ситуации.
– Я так и сказал Таулсу: «Очень дорого – больше двух долларов за фунт веса. Даже индейцы берут меньше за перетаскивание груза на спине». Тогда он попытался меня напугать: «Свяжетесь с дикарями – только и видели свои манатки».
– Значит, вы поставили на кон все свои деньги и выиграли?
– Нет, я проиграл.
– О Боже! – Аурелии его риск нравился все меньше и меньше.
– Погодите. Дайте закончить рассказ. Я, конечно, чувствовал себя ужасно. Потерять все деньги до последнего цента!
– Вас надо было высечь кнутом!
– Можете повторить эти же слова, но с улыбкой?
– Вы и мои деньги проиграли? И Вальдо?
– Нет.
Клейтон нервно улыбнулся, вдруг сообразив, что Аурелия может не понять юмор ситуации.
– Не мог же я вернуться к вам и сказать, что проиграл все деньги…
– Так что, мистер Таулс вернул вам выигрыш?
– Нет, так в покере не бывает. Я предложил ему сыграть еще партию. На двойную ставку. Раздал карты. У Таулса оказался туз, король, девятка и какая-то карта на руках. У меня – дама, четверка, тройка, и двойка на руках. «Стрит» не выходит. Масть тоже не выходит. И если ни у одного не образуется пары, то он выиграет, потому что у него туз.
Аурелия побледнела, с нетерпением дожидаясь конца истории. От волнения у нее даже взмокли ладони.
– Потом я сдал ему и себе еще по карте. Таулс получил вальта. А я – еще одну двойку.
– Это хорошо? – спросила Аурелия, ничего не смысля в азартных карточных играх.
– Хорошо? – ухмыльнулся он. – Да это замечательно! Я выиграл. На двух паршивых двойках.
Аурелия с облегчением вздохнула. Но радость ее была недолгой, потому что, секунду подумав, она не удержалась и с любопытством спросила:
– Позвольте. Если вы в первой игре потеряли все свои деньги, а на мои и Вальдо деньги не играли, что же вы поставили на кои во второй раз?
– Кольцо.
