Клейтон грустно улыбнулся.
– Не спешите. Если какая-нибудь добрая душа не пропустит нас вперед, мы тут несколько часов простоим, пока сумеем втиснуться в цепь.
Плотная шеренга людей тянулась до самых Весов, и в ней не было ни единого просвета.
– Пожалуйста, – крикнула Аурелия проходившим мимо. – Вы не пропустите нас?
– Проходите, мэм, – сказал один. – Женщина, которая сумела дойти почти до вершины, заслуживает, чтобы ей помогли.
Аурелия поблагодарила, и они втиснулись в цепь. Клейтон встал впереди нее. Но около высеченных в ледяной стене ступеней у нее подкосились ноги. Люди ползли на четвереньках, цепляясь за лед чуть ли не ногтями.
– Золотая лестница, – объяснил ей Клейтон. – Вставайте на четвереньки, Аурелия. Иначе не получится. Хватайтесь крепче и не останавливайтесь.
Да как тут можно остановиться? Сразу упадешь вниз. Засунув юбку между ног, Аурелия встала на четвереньки и поползла наверх. Лед рвал кожу перчаток, осколки льда царапали ей щеки. Она проклинала свою длинную юбку. И свой корсет. И жажду обогащения, которая превращала людей в зверей. И Виолетту.
– Эй, живее! – крикнул кто-то сзади. – Скоро стемнеет.
Ветер здесь был еще сильнее, бил в лицо снегом и каменной крошкой. Щеки Аурелии горели. Глаза слезились. Но в ту минуту, когда ей показалось, что больше нет сил сделать ни шагу, она оказалась на площадке. Вершина! Аурелия посмотрела наверх. Над ней развивался английский флаг.
– Дошли! – крикнул Клейтон, обнял ее и поцеловал.
Губы у него были такие же холодные и твердые, как и у нее, но Аурелию это не смутило. Как не смутило и то, что мужчина поцеловал ее на глазах у всех. Хотелось, чтобы он поцеловал еще. Он так и сделал, и по телу Аурелии разлилась волна блаженного тепла, а на глазах выступили слезы радости.
Клейтон отступил и широко улыбнулся. В его бороде, как и у нее в волосах, сверкали льдинки.
– Вы хоть понимаете, как мало людей могут похвастаться тем, что осилили Чилкутский перевал?
Взявшись за руки, Аурелия и Клейтон торжественно вошли в палатку-столовую. На них устремились все взгляды – женщина на Чилкутском перевале?
– Два обеда, – сказал Клейтон хозяину столовой. – Порция виски, чашка чаю, разведите для нас огонь. – И, взглянув на Аурелию, добавил: – Моя дама замерзла.
– Дрова у нас стоят два доллара за фунт. Так развести огонь или нет, мистер?
– Да, на десять долларов! Моя дама это заслужила.
– Я тоже хочу выпить виски, – сказала Аурелия.
– Вот молодец! – одобрительно зашумели мужчины. – Это вы тоже заслужили.
Хозяин загрузил дровами железную печку и поднес к ним спичку. Потом взял ящик, перевернул его вверх дном и предложил Аурелии.
– Садитесь, мэм. Сейчас я принесу вам виски.
А чаю придется подождать. Не знаю, есть ли у меня чай.
Аурелия села на ящик и закрыла глаза. Вдыхая запах горящего дерева, она растирала руки. Как хорошо! Она открыла глаза только для того, чтобы взять рюмку с виски. Горло словно обожгло, и это тоже было прекрасно.
Клейтон принес ящик и сел рядом. Он сиял башмаки и поставил их перед огнем. Потом стянул носки и повесил их на решетку позади печки.
– Сейчас не время стесняться, – сказал он, встав перед Аурелией. – Если не хотите обморозиться, снимите сапожки. И чулки тоже.
– Но я вижу в палатке пограничников, – прошептала она. – Вы не забыли про мое наследство?
– Как я такое забуду! – Он подмигнул и, ухватив ее за ногу, стащил сапожок, потом другой. – Правда, так лучше?
Аурелия кивнула и пошевелила пальцами ног в мокрых чулках. Стараясь не поднимать юбку высоко, Аурелия сняла черные хлопчатобумажные чулки и протянула их Клейтону. Тот повесил их на решетку рядом со своими носками.
Съев две тарелки супа из бобов и большой ломоть кукурузного хлеба, Аурелия почувствовала, что у нее слипаются глаза. Хоть немного поспать! Хозяин дал Клейтону одеяло, и он накинул его на плечи Аурелии. Так она и проспала два часа. Лишь изредка в ее сознании всплывала фраза: «Моя дама… моя дама».
– Просыпайтесь, соня! Одевайтесь. Мы должны пройти через таможню.
Они вышли наружу и встали в очередь: надо было заплатить таможенный сбор.
Все ежились от холода. Те, кто сумел найти в снегу сваленные с канатной дороги вещи, устанавливали палатки. Другие переминались с ноги на ногу с поклажей на спине.
– Как, не трусите? – спросил Клейтон, когда подошла их очередь.
– Чулки у меня сухие, ноги в тепле. Все отлично.
– Я не это имел в виду. – Клейтон со значением покосился на ее юбку.
– Следующий! – крикнули из палатки.
