– Вот и хорошо.
Клейтон покончил с ужином, набил снегом котелок и подвесил его над огнем. Снег вскоре растаял, и от воды пошел пар. Аурелия достала из ящика новый кусок мыла и собрала миски.
– Так и тянет к воде, – сказала она, сунув палец в подогретую воду. И вздохнула, подумав о том, как давно не мылась.
– Хотите, я поставлю котелок в палатку? Сможете хоть как-нибудь помыться.
Клейтон говорил неуверенно, словно касаясь запретной темы.
– Но мы в этом котелке кипятим воду для мытья посуды.
– Ну и что? Посуда подождет до завтра.
Аурелия не знала, что и думать. Клейтон так трогательно заботился о ней – так, как она привыкла заботиться о других. Очень приятно – и непривычно. И зачем только их разделяет эта черная туча?
Не дожидаясь ответа, Клейтон отнес котелок с горячей водой в палатку и поставил его на бочку.
– Пойду немного прогуляюсь. Позовите, если вам что-нибудь понадобится.
– Спасибо, Клейтон.
– Мы займемся вашим наследством, когда я вернусь, хорошо?
– Хорошо.
– Аурелия, – сказал ей вслед Клейтон. – Извините, что мне пришлось испортить вам юбку.
Она безразлично пожала плечами, мол, тут уж ничего не поделаешь, и нырнула в палатку.
Вернувшись, Клейтон окликнул ее и только после этого вошел в палатку. В воздухе еще чувствовался приятный запах мыла и лавандовой воды. Аурелия стояла на коленях на своем спальном мешке и расчесывала влажные волосы. Ее щеки порозовели.
– Клейтон, – сказала она, не поднимая глаз. – Я сама справилась с наследством. А ремень положила к себе в сумку. Вдруг мне снова понадобится.
Он был явно разочарован, и от одного этого Аурелии страшно захотелось снова ощутить его прикосновение.
– Вот и хорошо. – И, стараясь поднять ей настроение, сказал, потирая шов на руке: – Здорово вы зашили мне рану. Рука – как новенькая.
– Радуйтесь, что вам не понадобилась операция.
– Перестаньте. – Он сел рядом на спальный мешок. – Что толку без конца себя казнить? Медицинский колледж вам это не поможет закончить.
– Не знаю, стоит ли мне туда возвращаться. Клейтон был ошарашен. Она так воевала за право женщин заниматься медициной! Он не мог поверить, что Аурелия способна отказаться от своей карьеры. Клейтон наклонился и заглянул Аурелии в глаза.
– Не так давно я бы согласился с вами из принципа. Но теперь не могу. Вы так много сделали! Да, миссис Хиггинс умерла. Но вы рискнули. Для этого нужно иметь сильный характер. Вы сделали все, что могли.
– Не надо меня утешать. Для этого надо быть независимой, самоуверенной и, главное, мужеподобной женщиной.
– Я не стану спорить о независимости или самоуверенности, но мужеподобной? – Он ухмыльнулся. – Тут я не согласен.
– Мама предупреждала меня, что, если я выберу мужскую профессию, ни один мужчина не будет считать меня женщиной.
Клейтон улыбнулся как-то очень подозрительно и покачал головой.
– Ваша мать не права.
Аурелия была в смятении. Неужели здесь, в этих диких краях, она нашла мужчину, о котором мечтала? Нет, этого не может быть, он только разобьет ей сердце.
Клейтон провел рукой по волосам Аурелии, наслаждаясь их шелковистостью. Потом поцеловал ее, и в этом поцелуе была не только страсть, но и нежность. Он отодвинулся, стараясь взять себя в руки.
– По мне, так в Клондайке нет другой женщины, которую было бы так сладко целовать.
– А Руби Пухлые Губки?
– Кто? А, эта потаскушка из Дайи. Куда ей до вас.
Аурелия помедлила, потом все-таки решилась и спросила:
– Конечно, это не мое дело, но в тот день, когда мы высадились в Дайе… я видела, как вы дали ей деньги. Конечно, меня это не касается, но вы платили… за обычные услуги таких женщин?
– Да что вы! – воскликнул Клейтон и вдруг испугался. – Дьявол, я так и знал, что мне когда-нибудь придется вам об этом сказать! Я заплатил Руби и ее подруге не за их прелести, а за информацию… о вашей сестре. Они хорошо знают Виолетту.
Глава 17
– Но это же проститутки! – Едва выговорив эти слова, Аурелия осознала, что имел в виду Клейтон, и вскочила на ноги. – Вы считаете мою сестру проституткой? Да как вы смеете?
– Ваша сестра работает в дансинге. В Доусоне.
