Аурелия посмотрела туда, откуда они пришли. Темноту освещал огромный костер. Время от времени до них доносились задорные звуки скрипок.
– Как настроение? – спросил Клейтон, поднимая камешек и бросая его в озеро так, чтобы он запрыгал по воде.
– Замечательное!
– Еще пройдемся?
– Я не привыкла ходить по песку. У меня вязнут ботинки.
– Доктор Гардиан сейчас это вылечит. – Клейтон шутливо поклонился и рассмешил Аурелию.
– Значит, у меня появился конкурент?
– Мы могли бы основать партнерство. – Он опустился на колено. – Покажите-ка ботинок.
– Ботинок? – Ничего не понимая, Аурелия все же приподняла юбку над поношенными ботинками с серебряными пряжками. – Клейтон! Что вы делаете?
Его пальцы ловко расслабили шнуровку и стянули ботинок.
– Давайте другую ногу.
Потому что она ему доверяла, потому что Гардиан в ней вызывал такие чудные ощущения и потому что она была согласна следовать за этим мужчиной, куда бы их ни привела эта странная прелюдия, Аурелия протянула ему другую ногу. К чертям всякие условности!
Она улыбнулась: как приятно было в одних чулках стоять на прохладном песке. Но не успела Аурелия привыкнуть к этому новому ощущению, как почувствовала, что Клейтон обхватил ее щиколотки.
– Расставьте ноги, – нарочно медленно, копируя заезжего гипнотизера, проговорил он. – Немножко.
Аурелия, не задумываясь, чуть-чуть расставила ноги. Сердце вдруг бешено заколотилось. От ее тонких лодыжек горячие сильные руки Клейтона стали медленно подниматься по икрам к коленям, потом еще выше. Аурелия тихонько ахнула. Зацепив пальцем круглую резинку, Клейтон стал стягивать чулок по той же дорожке, которую только что прошли его ладони. Она кожей ощущала и прохладу с озера, и огонь томления. Он снял чулки и положил их на ботинки.
Волнение стесняло ей грудь. Клейтон тоже дышал как-то неровно. Он быстро снял свои башмаки и носки. Затем протянул руку и нежно разжал нервно стиснутый кулачок Аурелии.
– Музыку слышите?
– Да, если прислушаться.
Держа Аурелию за руку, Клейтон повел ее ближе к воде.
– Аурелия, – прошептал он, – у вас бывают… как бы это сказать… сны наяву? Вам приходилось воображать, как и где что-то произойдет? Как вы будете выглядеть и что будете говорить? Что будете делать?
– Бывают ли у меня фантазии? Очень часто, – тихо ответила она.
Клейтон огляделся, как будто стараясь запомнить, что их окружает, и сказал:
– Это – моя любимая фантазия.
Он погладил ее шею, потом запустил пальцы в золотую гриву, спускавшуюся ей на спину. Легкими как перышко касаниями приподнял черный бантик, который она завязала на горле, и такими же воздушными касаниями пальцев последовал за ленточкой к тому месту, где она опускалась на грудь. Взявшись за кончик ленты, Клейтон натянул ее, потом отпустил и прошептал:
– Еще не время. Я мечтал об этом с того самого вечера, когда мы танцевали на пароходе. Давайте потанцуем. Пожалуйста.
Аурелия вспомнила тот вечер и так же тихо ответила:
– У вас, судя по всему, дар предвидения.
– Жизнь научила меня не полагаться на везение. Успеха добивается тот, кто сам строит свою удачу.
Он обнял ее и плавно повел в танце. Аурелия едва слышала звуки скрипок и банджо, но это было не важно. Клейтон напевал давно забытую колыбельную мелодию и своим дыханием щекотал ей шею. Аурелия легко скользила в танце, ощущая ступнями мягкий песок и коленями – холодящий шелк нарядного платья.
На небе, среди наползающих туч, тускло светили и солнце, и луна. А Аурелия-то полагала, что они никак не могут являться на небосклоне вместе.
Сумерки сгущались. «Наверно, уже за полночь», – подумала Аурелия. Шаги Клейтона замедлились – словно мелодия, звучавшая в его душе, умолкла.
Он обнял Аурелию и прижал к себе. Минуту они стояли молча.
– Это была дивная фантазия, Клейтон. Я счастлива, что была ее участницей.
– Фантазия только началась.
Он стал легонько целовать Аурелию в губы и, почувствовав их легкий ответ, страстно завладел ее ртом. Аурелия была уже не в силах сдержать желание и с наслаждением вела свою партию в этом дуэте. Не говоря ни слова, Клейтон взял ее за руку и повел к скалам, которые загораживали их от всего света. Он снова потрогал черную ленточку на ее горле, глядя на Аурелию с трепетной и вопросительной улыбкой. От его обычной самоуверенности не осталось и следа.
– Я собиралась завязать ею волосы, когда они высохнут, – рассеянно объяснила она.
