— Черт возьми! — Это вступил в дискуссию доктор Дженни. — Я не вижу здесь ничего необычного. Чисто бытовое явление. Кто-то просто наспех соединил порвавшийся шнурок. Но я вижу кое-что интересное в размере обуви! Я ношу больший размер.
— Возможно. Нет, не трогайте! — воскликнул Эллери, когда доктор протянул руку.
Хирург пожал плечами, недоуменно оглянулся. Затем отошел в дальний угол кабинета и сел, глядя перед собой невидящим взором.
Эллери отлепил край ленты, пощупал ее внутреннюю поверхность.
— Ну что ж, доктор, — сказал он, — извините за то, что пренебрегаю вашим умением и вашим профессионализмом. Однако я намерен произвести хирургическую операцию сам. Вели, дай-ка перочинный нож.
Он начал разматывать ленту; потянув за край, он с легкостью вытянул значительный кусок.
— Все еще влажная, — сказал он с торжеством. — Это же подтверждение! Ты заметил, отец... — поспешно продолжил он, делая знак Вели, чтобы тот подал конверт, — что лента была наложена поспешно? Один ее край даже не прилип к поверхности шнурка; при этом лента очень клейкая. — И он вложил кусок адгезивной ленты в конверт из лощеной бумаги; последний немедленно был отправлен в нагрудный карман сюртука.
Еще раз обойдя стол, он потянул за сморщенный конец верхней части шнурка — тот был все еще внутри туфли — и связал два фрагмента вместе. Производя это несложное действие, он умудрился сделать так, чтобы кончик шнурка свисал из последнего верхнего отверстия шнуровки.
— Не требуется знания черной магии, — улыбнулся он, оборачиваясь к инспектору, — чтобы понять, что, если оба куска связать узлом, не хватит длины шнурка, чтобы зашнуровать. Следовательно, найден выход — скрепить их клейкой лентой. И за это нам следует поблагодарить некоего неизвестного производителя шнурков.
— Но, Эллери, — выразил протест инспектор, — это забавно, да только и всего. Мне, конечно, очень интересно, но я не вижу...
— Поверьте, сэр, я совершенно в своем уме — даже, как никогда прежде, здраво мыслю. Но раз вы спрашиваете... — усмехнулся Эллери, — так и быть. Допустим, у кого-то разорвался шнурок от туфель. Допустим, это случилось как раз совершенно некстати — в самый неудобный момент. Некто также обнаруживает, что если связать шнурок узлом, то зашнуровать туфлю не представится возможным — не хватит длины. Что бы вы сделали на его месте, господа?
— О! — Инспектор покрутил седой ус. — Думаю, что я соединил бы куски шнурка чем-то... что, впрочем, и сделал убийца. Но даже в таком случае...
— Уже хорошо, — с удовлетворением констатировал Эллери, — я чувствую интерес...
Детектив Пигготт кашлянул с явным намерением привлечь общее внимание. Инспектор Квин нетерпеливо обернулся:
— Что там?
Пигготт покраснел, как школьник.
— Вы знаете, я тоже кое-что заметил, — застенчиво сообщил он. — Где, черт побери, язычки этих туфель?
Эллери издал громоподобное восклицание, что заставило Пигготта посмотреть на него с подозрением. Эллери начал протирать пенсне.
— Пигготт, вы заслуживаете значительного повышения.
— Да? Что такое? — Инспектор недовольно приглядывался к туфлям. — Вы что, насмехаетесь надо мной?
Эллери сделал значительное лицо.
— А теперь взгляни сюда, — сказал он. — Кроме порванного шнурка, эта тайна — я назвал бы этот феномен тайной пропавших язычков — является решающим моментом расследования. Где язычки? Когда я, еще раньше, осматривал туфли, я обнаружил... вот это!
Он быстро схватил туфлю и засунул палец под ее носок. Там он с усилием что-то нащупал — и вытянул наружу пропавший язычок!
— Вот он, — продемонстрировал Эллери. — И весьма важно, что язычок был плотно прижат к стельке; он был разглажен и приплюснут давлением изнутри... Выстраивается весьма интересная, хотя и небольшая теория...
Он порылся в левой туфле. Язычок ее также был загнут вперед и вовнутрь, также плотно прижат.
— Вот в чем загадка, — пробормотал инспектор Квин. — Ты уверен, Риттер, что ничего не делали с этими туфлями?
— Джонсон вам точно скажет, — серьезно отвечал Риттер.
Эллери переводил взгляд с инспектора на Риттера; затем он отвернулся от стола и пошел к двери, погруженный в свои мысли.
— С этими туфлями — поосторожнее, — задумчиво проговорил он, меряя шагами пространство. Внезапно он остановился, озаренный какой-то идеей. — Доктор Дженни!
— Да? — Хирург прикрыл глаза.
— Какой размер обуви вы носите?
Дженни инстинктивно перевел взгляд на свои туфли — совершенную копию тех, что лежали на столе.
— Угадайте, — проронил он. Внезапно он вскочил, как ванька-встанька, и прорычал, подойдя вплотную и заглядывая в глаза Эллери: — Все еще идете по следу?! Квин, вы потеряли след на этот раз. У меня размер шесть с половиной.
— Но вы видите — эти туфли шестого размера! — спокойно отвечал Эллери.
— Да, шестого, — перебил его инспектор, — но...
— Подождите! — улыбнулся Эллери. — Вы и представить себе не можете мою радость при открытии, что убийца надевал эти туфли... и моя радость, доктор, ничего не имеет общего с вашей личностью... Риттер, где вы нашли этот костюм?
— Лежал в углу телефонной будки на пересечении южного и восточного коридоров.
— Итак! — Эллери нахмурился на секунду, покусал губу. — Доктор Дженни, вы видели кусок клейкой ленты, которую я снял со шнурка. Такая лента используется в госпитале?
— Конечно. И что из этого? Такая лента используется практически в каждом медицинском учреждении города.
— Не могу сказать, что разочарован... Ожидать несовпадения было бы уж слишком... Доктор, конечно, ни один на этих предметов одежды не принадлежит вам?
— Какого черта вы хотите получить от меня ответ: «да» или «нет»? Какая разница? — Доктор в возмущении протянул руку к разбросанной одежде. — Это не кажется мне похожим на мое! Вот и все. Но чтобы быть точным, мне нужно заглянуть в свой шкаф.
— Но шапочка и маска могут быть вашими?
— Они могут быть чьими угодно! — Дженни расстегнул тугой воротничок сорочки. — Вы же видели — халат слишком длинен для меня! Что касается брюк — кто-то их подшивал, кто — определить нельзя. А туфли определенно не мои.
— Я не уверен в этом, — вставил слово инспектор. — По крайней мере, доказательств этому нет.
— Они есть, отец, — мягко возразил Эллери. — Взгляни. Он повернул обе туфли и указал на задники. Подошвы были из черной резины. Туфли были заметно поношены, и резина стерлась. На правой туфле каблук был сильно стерт на правой стороне. На левой — симметрично стерт налево. Поставив обе туфли рядом, Эллери красноречивым жестом указал на каблуки:
— Вы видите, что оба каблука стерты приблизительно на одну глубину и симметрично...
Инспектор устремил взгляд на левую, хромую ногу доктора.
— Доктор Дженни совершенно прав, — продолжил Эллери. — Это не его туфли!
