сильнее, пока Меган не ощутила, как эта тяжесть наваливается на нее. Не в состоянии больше выдержать неизвестность, Меган подняла глаза.
Тони смотрел прямо на нее и улыбался. Но не той улыбкой, которую она ожидала увидеть. Это была странная застывшая улыбка, похожая на улыбку манекенов. Его губы казались тоньше и бледнее, чем обычно. А глаза оставались безучастными. Зрачки настолько расширились, что все заполнила чернота.
– Я беременна, – повторила она.
Наконец, как занавес, падающий на сцену в конце представления, улыбка сползла с его лица. Взгляд вновь стал нежным и заботливым, каким она привыкла видеть.
– И что, по-твоему, мы будем делать? – спросил Тони.
Меган глубоко вздохнула. Потрясение сделало его неузнаваемым, но сейчас перед ней – обычный Тони, тот, которого она любила. Меган прикоснулась к его щеке:
– Я думаю, у нас нет выбора. Если мы поженимся этим летом, все будет не так уж плохо. Ты закончишь школу и сможешь найти работу. Я окончу позже, когда ребенок станет постарше.
Тони так близко склонился к ней, что Меган почувствовала на лице его горячее дыхание. Она ждала предложения. Меган знала, что оно прозвучит каким-нибудь романтическим образом. Тони, может быть, опустится даже на колени.
– Как сильно ты хочешь быть со мной, Мег? – прошептал Тони.
Меган тряхнула головой, соображая, правильно ли она поняла. Голос его был странный – возбужденный, резкий, совсем не такой, к какому она привыкла. Она попыталась отодвинуться, чтобы лучше видеть его глаза, но рука Тони уже лежала на ее затылке, удерживая Меган на месте.
– Ты сам знаешь, – неуверенно прошептала она.
– Скажи мне.
Тошнота подкатила к горлу Меган, и горький привкус желчи заполнил рот.
– Больше всего на свете я хочу быть с тобой. И ты знаешь это, – сказала она.
– Тебе придется умолять меня быть с тобой. Пора бы знать, что я никому не достанусь с легкостью. Проси меня жениться на тебе, Мег, а там посмотрим.
Меган отвернулась и безуспешно пыталась вырваться из кольца его рук.
– Почему ты ведешь себя так? Я не понимаю, я…
– Все просто и ясно. Если ты хочешь меня, тебе придется просить об этом.
Рука Тони, зажав ее волосы, оттягивала голову Меган назад.
Она уставилась в его потемневшие глаза. Она знала, что должна сделать, что сделали бы Алекс и Клементина на ее месте. Клементина нашла бы какой-нибудь надолго запомнившийся ему выход, Алекс плюнула бы ему в лицо. Но Меган любила его. О, она все время верила, что любовь – превыше всего. Выше гордости, выше чести.
– Пожалуйста, женись на мне, Тони, – проговорила она, и слезы покатились по ее щекам. – Я прошу тебя.
Какое-то мгновение он удерживал ее волосы, потом отпустил, и Меган повалилась на тахту. Тони встал и, схватив ее за подбородок, повернул лицом к себе.
– Твоей подруге Алекс будет интересно узнать, что ты произнесла эти слова.
Он убрал руку, потом подошел к входной двери и настежь распахнул ее:
– А сейчас проваливай к черту из моего дома.
Глава 4
Клементина глубоко затянулась, так что перехватило дыхание. Она вспомнила слова Алекс о вреде курения, о раке и других болезнях, от которых умирают молодыми. Можно подумать, что она, Клементина, хочет дожить до ста лет, чтобы стать дряблой и морщинистой старухой. Мать и отчим постоянно ныли, что она прокурила весь дом и загадила все пепельницы, что зажатая в зубах сигарета не украшает ее. А ей плевать на то, что они думают и говорят.
Курение стало частью ее имиджа. С длинной тонкой сигаретой между пальцами, она казалась себе более эффектной и более голливудской. К тому же равномерность вдохов и выдохов, вид серебристого пепла на конце сигареты просто успокаивали ее. Сейчас как никогда, ей нужно спокойствие.
Клементина отвернулась от залитого дождем окна. Наконец-то Меган уснула. На побледневшем лице отчетливо выделялись желтые круги под глазами. Со временем они исчезнут, и это было единственным утешением для бедной Меган, думала Клементина. Время – лучший лекарь.
Она отбросила сигарету и подошла к кровати. Меган била дрожь, и Клементина укутала ее одеялом до самого подбородка. Впервые в жизни она пожалела, что не может взять на себя чужую боль. Она бы знала, что ей делать, будь она Меган. Она бы выпрыгнула из постели, ворвалась бы к Тони с ружьем в руках и вдребезги разнесла бы самодовольную улыбку на его отвратительном лице. Меган, единственная вина которой в том, что она полюбила подлеца, просто замкнулась в своем горе, и никто не мог ей помочь. Клементина выскользнула из комнаты и спустилась в гостиную.
– Если ты шевельнешься, то окажешься на полу, – заметила она Алекс, сидевшей на краю тахты. Алекс подняла глаза и попыталась улыбнуться.
– Как она?
– Уснула, мне кажется, ей не нужно идти сегодня домой. Ее родители чувствуют, что что-то не так. Хорошо бы сочинить стоящую отговорку. Я думала об этом. Скажу, что мы устроили в честь ее дня рождения вечеринку с ночевкой и забыли их предупредить. Родители Меган считают, что я сверхлегкомысленна, поэтому лишь еще раз убедятся в правильности своей характеристики. День рождения Меган в следующем месяце, но они не обратят внимания. Их мало интересует все, что касается Меган.
