безопасность.
Алекс же считала свидания чем-то вроде угарного газа, отравляющего всю прелесть жизни. Да, она ублажала Меган, сопровождая в походах по магазинам и обучая танцевальным движениям, но сама наотрез отказалась принимать участие в подобной ерунде. Она видела развлечения немного в ином разрезе, чем Меган, считавшая их необходимыми атрибутами торжественного перехода во «взрослость». Меган говорила Алекс, что вечеринки – это единственный в жизни случай поднакопить опыт, о котором она будет рассказывать своим детям. Билли взял напрокат лимузин, чтобы ездить в отель «Фермонт», где они обедали, танцевали, смеялись всю ночь напролет. Такую возможность мистер и миссис Сандерс разрешили дочери один только раз в неделю.
Меган оторвала взгляд от своего отражения и повернулась к Алекс.
– Ты уверена, что не передумала и не хочешь пойти? Ты могла бы идти с кем только пожелаешь. Парни в школе не знают, что и думать, с тех пор, как ты перестала ходить на свидания. Кроме того, без тебя все будет совсем не так.
Алекс присела на пуфик в примерочной. Своевольный локон выбился из тугого узла волос и, покачиваясь над левым глазом, портил весь вид. Алекс крепко зажала его за ухом.
– Я так не думаю, Мег. Я знаю, как много значат для тебя ухаживания, и это прекрасно. Клементина, конечно, использует сегодняшний бал, как предлог пробыть всю ночь с Коннором. А для меня все это не имеет смысла. Я просто хочу окончить школу и начать новую жизнь. Время движется недостаточно быстро. Мне хотелось бы быть уже в университете со студентами, которые учатся потому, что им это нравится, а не потому, что их заставляют. Я не хочу терять время среди детей – демонстрирующих свои наряды и играющих во взрослые игры. Я хочу чего-то настоящего.
Она расстегнула молнию на спине Меган.
– Но ведь такое бывает только раз в жизни, ты, же знаешь. И…
– Я знаю, знаю! – воскликнула Алекс. – Это твое окончательное прощание со средней школой, возможность потанцевать, повеселиться, на одну ночь почувствовать себя взрослой. Какая чепуха. Джо уже несколько недель пристает ко мне с различными доказательствами в пользу бала.
– Джо? – Меган вздрогнула, как будто по телу ее прошел электрический ток, искрящийся, звенящий, возбуждающий.
– Да. Маленький братишка – всезнайка, которому четырнадцать лет, и он старается, чтобы все это заметили. Он гуляет со Стаей Мельхофт и считает, что мир полон романтики. Он не успокоится, пока все окружающие не будут влюблены, как он.
Меган быстро вздохнула, проклиная боль в груди. Глупо. И все-таки, несмотря на все старания, болезненное чувство предательства заполнило легкие, вытесняя воздух.
– И как давно они встречаются?
– Что? А, Джо и Стаей? Не знаю, полагаю, недели две. Довольно забавно, Джо такой консервативный. Такой… такой старый. Он напускает на себя глубокомысленный вид, который просто бесит меня. Как будто он знает ответ на все вопросы в мире. Одному только богу известно, откуда у него это. Как бы то ни было, он вряд ли даже дотрагивается до бедной девочки, а когда все-таки решается, то, похоже, умирает от смущения. Мама с папой, да и я, предоставляем им все возможности побыть наедине, но, кажется, кроме вреда, это ничего не приносит.
Неожиданно Меган захватила жалость к Джо, чувствующему себя не в своей тарелке, обиженному и притесняемому как морская звезда в вонючей луже детского зоопарка. Она представила его сидящим возле Стаей, старающимся быть джентльменом и делать все так, как полагается, в то время как родители и Алекс, не знающие слова «терпение», просовывают в дверь голову, подгоняя и подбадривая его.
Меган снова скользнула в джинсы и свитер. Жить в доме с Алекс и такими неординарными родителями все равно, что быть лучшей подругой Алекс и Клементины. Все, что ты делаешь, отходит в тень. Все, что ты считаешь нормальным, они отшвыривают как скучнейшее занятие. На каждый сделанный тобой шаг они отвечают двадцатью. Страшно быть тенью в сиянии звезд.
Поднявшись на вершину холма, Клементина заметила на дороге машину Джона. Черт бы его побрал, подумала она. Ей хотелось побыть дома одной, когда приходит почта, просто так, на всякий случай. Вдруг придет ответ из какого-нибудь агентства. Джон был последним человеком, которого она хотела бы видеть рядом в момент получения письма.
Прошло два месяца с тех пор, как она выслала свои фотографии. «Эйлин Форд» попросили прислать еще. Это было три недели назад. И с тех пор полное молчание. Джон Робертс и «Смайлз Интернешенел» еще не ответили. Но сегодня все могло быть по-другому. Сегодняшний день мог изменить всю ее жизнь.
Надеясь на чудо, что Джон забыл про почту, Клементина подошла к почтовому ящику и открыла его. Он был пуст, и Клементина с треском захлопнула дверцу. В полном отчаянии она хмуро взглянула на мрачный дом. Придется прибегнуть к хитрости. Если ответ пришел, она останется невозмутимой и спокойной. Просто возьмет письмо, отнесет к себе в комнату и медленно распечатает. Позже, если у нее возникнет такое желание, она расскажет Джону, что ей ответили. Он, вероятно, подпрыгнет от радости, если ответ означает ее немедленный переезд в Нью-Йорк. Тогда Анжела, его единственное послушное доверчивое существо, останется только для него, и все двадцать четыре часа в сутки посвятит всецело ему.
Клементина вошла через парадный вход и направилась в кухню. Джон сидел за столом спиной к ней, одетый в серый костюм, его серебристые волосы, как всегда, были безупречно уложены при помощи геля. Клементина подавила привычное желание вцепиться ему в прическу и размазать гель по лицу.
– Привет, Джон. Я не знала, что ты дома сегодня днем.
Отчим взглянул на нее и удостоил слабым подобием улыбки. Он приложил бы больше усилий, если бы рядом стояла Анжела, но когда они с Клементиной оставались наедине, он редко утруждал себя, чтобы выглядеть поприветливее.
– В конторе сегодня мало работы, и я решил сделать твоей матери сюрприз. К несчастью, это она, похоже, устроила мне сюрприз. Ты не знаешь, где Анжела?
– Возможно, у зеленщика, – ответила Клементина, открывая холодильник. Она взяла бутылку содовой. – Она каждый день ходит туда.
– Неужели? Я и не знал.
