– Это чертово платье, вот что это такое. Я попыталась оттянуть рукава на плечах, чтобы хоть немного выглядеть поприличней, и разорвала дурацкую вещь. Черт! Черт! Черт!
– Иди сюда.
Алекс вышла из комнаты. Она закрутила волосы в узел на затылке и только несколько завитков падали на щеки. Розовое платье шуршало при каждом шаге и, как она и говорила, было разорвано на левом плече.
Джексон уставился на нее, выглядевшую совершенно не в своей тарелке в оборочках и женственных кружевах, и рассмеялся.
– Да, конечно, – сказала она, – давай, смейся.
– Ты будешь выглядеть как Хамфри Богарт, а я буду похожа на самый ужасный кошмар Барби.
– Извини, Алекс. Извини. Просто мне и в голову не приходило, что увижу тебя совершенно не в твоем амплуа. Но это приятное изменение, правда.
– Заткнись. Взгляни только на этот разрыв и скажи, что мне делать.
Джексон встал и пробежал пальцами по плечу.
– Снимай его и приноси сюда. У меня было «отлично» по классу шитья в начальной школе, к твоему сведению.
– Ты занимаешься шитьем!
– Конечно. Ты же знаешь, что я участник кампании за равные права.
Брови Алекс поползли вверх.
– Ну, хорошо. Вдобавок меня вышвыривали из столярных за кражу пил.
– Прекрасно, – Алекс стянула через голову платье, оставшись в нижней юбке до бедер, и протянула его Джексону.
– Набор для шитья в шкафу в прихожей, – сказал он.
– Я и не знала, что он у нас есть.
– Разве ты не знаешь, что когда ты высушиваешь свои мозги учебой в спальне, я тайком прокрадываюсь сюда, чтобы повышивать или немного повязать? Боюсь, я – портняжка-маньяк.
– Бог мой, ты – загадочный и таинственный. – Алекс нашла коробку в шкафу и протянула ее Джексону.
Он улыбнулся и вернулся на тахту. Вдев нитку в иголку, он вывернул платье наизнанку. Алекс присела рядом.
– Ты нервничаешь, да? – тихо спросила она.
– Нервничаю? Нет, ни в коей мере.
– Тогда что?
Джексон разгладил платье и принялся за шитье, аккуратно и осторожно, следя чтобы стежки были ровными и незаметными.
– Не знаю, Алекс. Мне кажется, я не чувствую то, что они от меня ожидают. Я должен быть счастлив, так? Взволнован по поводу своей новой жизни?
– Не знаю, правда ли это. Я считаю, что большинство людей перепуганы до смерти в день своей свадьбы. Не важно, как сильно они любят друг друга, но все-таки, это – травма.
– Да, но…
Алекс погладила его по щеке:
– Но ты не совсем уверен, да? Ты любишь Меган, она чудесная, и добрая, и мягкая, и нежная, но ты не знаешь, действительно ли это то, чего ты хочешь. Все случилось так быстро. Свидание, и пуф: ты просишь ее руки. Возможно, ты считаешь, что не обдумал все как следует.
Джексон положил платье на кофейный столик и повернулся к Алекс.
– Когда я встретил ее, все казалось таким правильным, понимаешь? И я испугался, что, если не буду действовать, то потеряю ее, или время, или силы, которые она дала мне. Я так отчаянно хотел сохранить все это. Ты понимаешь?
– Думаю, да, – мягко ответила Алекс. – Меган была первой женщиной, с которой ты захотел остаться навсегда. Меган стала твоей первой любовью. И это заставило тебя стремительно броситься вперед, превратило в импульсивного, даже немного безумного, человека.
– Иногда мне кажется, что ты можешь читать мои мысли?
Алекс улыбнулась:
– Ты – мой друг. Временами, мой лучший друг. Я знаю тебя.
Джексон крепко сжал ее руку:
– Я ужасно хочу, чтобы все было хорошо. Все должно быть хорошо. Женитьба на Меган – то, чем должна быть жизнь. Преданная жена, дети, дом в пригороде.
– Кто сказал, что жизнь должна быть такой?
– Все говорят.
– Продолжай.
