Она взяла его за руку и повела к себе в кабинет. Подниматься в спальню Анна не хотела: на втором этаже слуги заканчивали утреннюю уборку. И если бы их увидели вдвоем на пороге спальни, сплетни тут же разнеслись бы по Малверну. А в кабинете стоял широкий мягкий диван, который вполне мог стать ложем любви…
Анна закрыла дверь и вновь обняла Кортни:
– Тот день для меня был тоже нелегким. Я долго думала о происшедшем и сожалела о нашей размолвке.
– Анна, вы и вправду сожалели об этом?
– Да. И очень! После этого признания вы будете вправе считать меня распутницей.
– Если так, то в мире нет распутницы, равной вам по красоте и очарованию!
Их губы слились. Еще утром, снимая амазонку, Анна освободилась и от корсета. И сейчас она испытывала непередаваемое блаженство, ощущая на своей спине сквозь тонкую ткань платья тепло рук Уэйна. Потом они принялись нежно ласкать ее грудь.
На мгновение освободившись от объятий Кортни, Анна повернулась к нему спиной и дрожащими пальцами принялась расстегивать пуговицы платья. Скинув одежду и оставшись в одной рубашке, она подошла к окну и задернула шторы, оставив лишь узенькую полосу вдоль рамы. Потом повернулась к Уэйну и стянула через голову рубашку.
– Как ты прекрасна, Анна! – воскликнул успевший раздеться донага Уэйн, любуясь ее телом. – Я мечтал об этой минуте с первой нашей встречи. С того самого дня, когда ты впервые приехала ко мне в Уильямсберг.
Кортни поднял Анну на руки и, покрывая жадными поцелуями ее тело, понес к дивану. Они легли рядом. Анна была готова тут же отдаться ему. Но Кортни медлил. Осторожно лаская ее, он покрывал нежными поцелуями шею Анны, ее грудь, живот и бедра… Покойный Майкл, а до него и бостонский любовник Анны Джошуа Хоукс тоже умели быть ласковыми и нежными. Но уже через несколько мгновений становились требовательными и даже грубыми. Кортни Уэйн был не менее страстным, но вместе с тем очень нежным и внимательным. Казалось, он более озабочен тем, чтобы доставить наслаждение, нежели получить его.
Но сейчас Анне хотелось всецело отдаться страсти и испытать неземное наслаждение.
– Милая Анна! – шептал Кортни, обдавая горячим дыханием ее лицо.
Невыразимое блаженство и восторг охватили Анну, когда она почувствовала в себе его возбужденную плоть. Их тела слились воедино. Страстные стоны вырывались из груди Анны. Их губы соединились, не в силах разомкнуться. В минуту экстаза из груди Кортни вырвался победный клич. Задрожав, он повернулся на спину и долго не мог отдышаться. Потом расслабился и положил голову на плечо Анны. И только теперь она подумала о том, что не услышала от Кортни признания в любви. Анна уже поняла, что Уэйн не принадлежит к мужчинам, которые легко связывают себя обязательствами. В своих чувствах она тоже была не вполне уверена. Но твердо знала, что человек, державший ее в объятиях, ей очень дорог. Назвать это любовью Анна пока не решалась. Но чувствовала, что может полюбить, безумно полюбить Кортни Уэйна.
Она погладила его по голове и улыбнулась:
– Вы знаете, о чем я сейчас думаю, Корт?
– О чем, дорогая?
– О том, что ливень за окнами разразился очень кстати! Мы не получили бы такого наслаждения от прогулки верхом.
Кортни посмотрел на Анну, и они рассмеялись.
У окна кабинета Анны под проливным дождем стоял Натаниэль Биллс. Через оставшуюся не задернутой шторой полоску окна он видел все происходившее в комнате. Его переполняла бессильная ярость. Итак, миссис Вернер не про него? Выходит, так! А она лгала: этот Кортни Уэйн – ее любовник!
Ничего! Она еще пожалеет об этом! Натаниэль скрежетал зубами, вспоминая вчерашний день и сцену между ним и Анной в том же самом кабинете. Он чувствовал себя оскорбленным и униженным. Нет! Придет день, когда эта женщина будет унижаться перед ним, он дождется этого. И только потом уедет отсюда!
Его взгляд неотрывно следил за парой, предававшейся страсти на кабинетном диване. А рука машинально стегала хлыстом по сапогу. Биллс невольно воображал, что эти удары сыплются на нежную спину его нынешней хозяйки…
Глава 9
В последующие несколько недель Мишель сделала удивительное открытие. Хотя она по-прежнему была крайне недовольна своими успехами в студии, но танцевала все лучше и лучше. И это заметила не только она, но и другие. Даже сам Арно Димпьер с похвалой отозвался о новой ученице, хотя и не удержался от нескольких критических замечаний, правда, тут же оговорившись, что все вполне исправимо, а в целом Мишель очень много и хорошо работает. Впрочем, так оно и было. Девушка трудилась изо всех сил, дабы доказать Арно, что она способная и перспективная ученица и заслуживает со стороны балетмейстера пристального внимания и поддержки.
В дни, по естественным причинам свободные от занятий, Мишель тоже была занята. Андрэ и мадам Дюбуа решили показать ей весь Париж. Поэтому с утра к дому подкатывал экипаж, кучеру которого было приказано везти молодую особу туда, куда она пожелает.
Обычно Мишель сопровождал Андрэ. Для начала они побывали в Лувре. И хотя он уже перестал быть резиденцией французских королей, впечатление от его посещения было незабываемо. Потом Андрэ показал своей спутнице сад Тюильри и Собор Парижской Богоматери. Само собой разумеется, что они проехали по всем площадям Парижа, гуляли по бульварам и посетили Латинский квартал. Не остались в стороне исторические памятники и роскошные гостиницы. В один из погожих дней Мишель и Андрэ съездили в Версаль, где теперь пребывали король и его двор.
Одним словом, все свободное время Мишель было занято, и она почти забыла о своем намерении поговорить с Андрэ о его прошлом. Забыла, но в редкие свободные минуты задумывалась над словами Альбиона Вильерса о том, что Андрэ не такой, как остальные мужчины. Несмотря на то что разговор с Андрэ не сулил ничего приятного, Мишель для собственного успокоения твердо решила докопаться до истины. Однако Андрэ не выказывал никакого желания говорить на эту тему. Поэтому Мишель не настаивала и отложила объяснение до более благоприятных времен. К тому же ее голова была занята мыслями об Арно
