обычае, чтобы не муж следовал повсюду за женой, а наоборот, жена за мужем. Но поверьте, дорогая, я окружу вас такой заботой и смогу подарить такое счастье, что вам нечего будет больше желать!
– То, что я счастлива с вами, Ян, это правда, – ответила Мишель, чувствуя, как на глаза у нее навертываются слезы. – Но все же я не уверена, что смогу оставить балет. Он слишком много для меня значит. Покинув сцену, я оторву от себя часть души.
– Но вы сможете танцевать для меня, дорогая, для наших будущих детей. Прямо здесь, в замке Маклевенов. Разве этого для вас мало?
Мишель вдруг сделалось смешно. Она представила себя беременной, с большим животом, изображающей Виолетту из «Трех сестер». Но ее смех был горек…
– Умоляю вас, Мишель! – продолжал настаивать Ян. – Будьте моей женой. Уверяю, что очень скоро вы и думать забудете о балете! Я сделаю вас счастливой! Самой счастливой на свете!
В тот же день после прогулки вопрос неожиданно решился сам собой. Почтальон привез для Мишель письмо из Парижа. Взглянув на конверт, она сначала испугалась. Вдруг что-то случилось с матерью?
В волнении разорвав конверт, Мишель вынула из него исписанную крупным почерком бумагу и прочла следующее:
«Дорогая Мишель! Простите, но я должен как можно скорее получить от вас ответ на это письмо.
Премьера балета «Три сестры» все еще откладывается. О причинах я расскажу вам при встрече. Сейчас же хочу уведомить, что рассчитываю показать балет в Париже в ближайшем будущем. И предлагаю вам роль Виолетты. Если вы согласны, то прошу немедленно вернуться в Париж, чтобы приступить к репетициям. Я умоляю вас согласиться. Вы понимаете, как эта роль важна для вас, как ваше участие в спектакле – для меня. Прошу ответить как можно скорее.
Ваш
Арно Димпьер».
Мишель почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она опустилась на стул и долго не могла прийти в себя. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел Андрэ.
– Что с вами, дорогая? – спросил он, заметив бледность на лице воспитанницы.
– Прочтите, Андрэ. Димпьер предлагает мне главную роль в балете и просит немедленно вернуться в Париж.
Она протянула ему письмо. Андрэ прочитал его, несколько раз меняясь в лице. Потом бросил взгляд на Мишель и убежденно сказал:
– Дорогая! Это просто чудесно. Надо срочно укладываться!
Мишель показала письмо вошедшему Яну.
– Мне предлагают главную роль в новом балете. Исполняется мечта всей моей жизни. Но для этого я должна срочно вернуться в Париж.
Теперь побледнел уже Маклевен:
– Значит ли это, что вы тотчас же уедете, бросите меня и откажетесь от сделанного вам предложения?
Мишель растерянно посмотрела на него:
– Ян, вы должны меня понять! Мне предлагают не просто новую роль. Это главная роль. Такой шанс выпадает раз в жизни!
– Нет, я не понимаю вас, Мишель. Ведь вы говорили, что любите меня. Если это действительно так, то при чем тут балет, письмо какого-то хореографа и срочный отъезд в Париж?
– Вы хотите лишить меня шанса, о котором я мечтала всю жизнь, Ян?
– А вы рискуете нашей любовью и будущим счастьем. Неужели вы не понимаете, что только так можно расценить ваше решение?!
– Я не предаю нашу любовь. Но как вы не можете понять, что, настояв на своем, сделаете меня несчастной на всю жизнь? Это вселит в меня комплекс неполноценности. Я всю жизнь буду терзаться мыслью, что по своей воле отказалась от мечты, к которой стремилась с самого детства!
– Мне ясно лишь одно: если вы и вправду меня любите, то должны остаться здесь и стать моей невестой.
– Дорогой, но если вы разрешите мне танцевать, почему я не могу стать вашей женой?! – воскликнула Мишель, уже не в силах сдержать слез. – Вы принуждаете меня сделать выбор, а это может означать лишь то, что вы меня недостаточно любите!
Ян сделался мрачнее тучи и, повернувшись к двери, бросил через плечо:
– Нет, Мишель! Это вы сделали выбор. И не пытайтесь все свалить на меня. Поступайте, как знаете!
Мишель в тот же день написала ответ Димпьеру, в котором принимала его предложение. Затем они с Андрэ наскоро собрались, тепло простились с Маргарет и Элизабет, со старым графом и тронулись в путь. Ян даже не вышел их проводить…
Дорога в Париж показалась Мишель ужасной. Она чувствовала себя отвратительно. А ее сердце, казалось, было готово разорваться от горя. Но…
Но очень часто мы недооцениваем крепости своих сердец. Оно не разорвалось и у Мишель. Более того, по мере приближения к Парижу билось все ровнее. В немалой степени этому способствовал Андрэ, неустанно расписывавший перед девушкой ее грядущий успех в главной роли нового балета.
Мадам Дюбуа встретила их в холле. Обняв Мишель, она многозначительно улыбнулась ей и шепнула на ухо:
