увидели только одного типа в кафтане, который позировал фотографам возле Марбл-Арч. Окна гольф- магазина были закрыты, как и во всех остальных магазинах в городе.
И все же нам повезло увидеть бунтарей. Как вы думаете, где они были? Возле символа империализма McDonald's? Или возле американского посольства? Ничего подобного. Они стояли возле Новозеландского дома. Мы насчитали семнадцать телевизионных групп, более ста репортеров и фотографов, семьдесят пять полицейских и… четырнадцать протестующих.
Разочаровавшись, я решил пообедать в ресторане Ричарда Каринга The Ivy на Уэст-стрит, но тут передали, что начались беспорядки на Риджент-стрит. Я помчался туда, чтобы увидеть, как громят, наконец, гольф-магазин. И что я увидел? Две тысячи полицейских в форме морских диверсантов окружили двух гражданочек, усевшихся протестовать прямо посреди мостовой.
Невероятно. Полиция арендовала «воронки» со всей Европы, в небе над Лондоном вертолеты глотали тонны топлива… Ради чего? Ради двух дам, разгневанных на мужчин, или на студенческие кредиты на обучение, или на то, что творится в Восточном Тиморе, или… Что там еще тревожит университетских женщин сегодня?
И что мы имеем? Приготовились чуть ли не к резне в большом городе, а в ответ поимели пару лесбиянок, забросавших полицейских клочками бумаги, как сообщили в новостях.
Британцы безнадежны и все время наступают на одни и те же грабли.
Вот в 1381 году случилось крестьянское восстание. Толпа в поисках равноправия приперлась в Лондон, жгла богатые дома и обезглавливала всех, кто был одет в бархат, открыла тюрьмы, выпила все вино во дворце у Джона Гантского и пустила по ветру все налоговые документы. Вот это был реальный беспредел. Армия разбежалась, королю Ричарду II было всего четырнадцать лет, а его гвардия так испугалась, что вся попрятались по углам. Затем пришел мэр Лондона и решил проблему, проткнув главарю бунтовщиков Уоту Тайлеру горло кинжалом.
А теперь вы подумали, что такой поступок наверняка только воспламенил ситуацию. (Если бы наш нынешний мэр Кен Ливингстон взял и воткнул кинжал в горло одной лесбиянке, другая испепелила бы его взглядом.) Вовсе нет. Через десять дней бунтовщики предстали перед королем, который сказал им: «Вы, отребье земли моей, требующие равенства с лордами, недостойны жить».
И все разошлись по домам. Что потушило огонь их социальной ярости? Что заглушило ненависть, сжиравшую их внутренности? Не знаю, сак обстоит дело с метеорологической хроникой XIV века, но готов поклясться – в этот день шел дождь.
Наши мудрецы тщетно ломают головы, почему в Британии никогда не было нормальной революции. Некоторые считают, что монархия слишком сильна. Другие говорят, что нет смысла в революциях, если у вас есть сильный средний класс.
Ерунда. Дело в дождях. В прошлом году на майские беспорядки было сухо и довольно тепло, и они весьма преуспели. В этом все наоборот, потому что шел дождь. А наши люди привыкли в приглашениях на вечеринку уточнять: «Если будет дождь, собираемся под крышей сельсовета». Трудно менять социальное устройство из здания, построенного для собраний приходского совета и дискотек.
В подтверждение моей теории есть пара фактов. 11 апреля 1981 года было тепло и сухо – я помню, это мой день рождения. В тот день мы лицезрели чудовищные беспорядки в лондонском Брикстоне. В ливерпульском Токстете 3 июля того же года, судя по телевизионной картинке, тоже не было дождя.
Ну хорошо, скажете вы, а как же русская революция – погода у них такая же поганая, как и у нас. Ничего подобного – если вы посмотрите в учебник, то выяснится, что революция у них началась ранней весной и закончилась как раз в октябре, когда пошли дожди. А французы взяли Бастилию когда? Правильно – 14 июля. Отличная погодка была.
Потому и евреи с арабами воюют свою маленькую войну уже пятьдесят лет без перерыва, потому что у них нет этого проклятого дождя. Если бы после Второй мировой страны-победительницы поместили Израиль в Манчестере, то никакой войны вообще бы не было.
Миллионера от нищего отделяет один шаг
Однажды вечером я сидел дома и играл в настольный вариант игры «Кто хочет стать миллионером» с Гансом и Евой Раусинг.
Поначалу меня удивляло, что они вовсе не торопятся давать правильные ответы на вопросы. Потом меня осенило. Для владельцев TetraPak стать миллионером означает понизить социальный статус.
Мне стало смешно. Хорошо, исключим миллиардеров из списка. И кто хочет стать обладателем миллиона фунтов стерлингов? Суммы достаточной, чтобы растерять всех друзей, и на которую все равно ничего не купишь?
Ведущий передачи «Кто хочет стать миллионером?» Крис Тарант, в рубашке навыпуск и в дурацких ботинках, гонит, что если станет миллионером, то купит остров и увезет с собой актрису Мег Райан. Нынче на лимон не купишь квартиры в Манчестере, не говоря о том, что Мег Райан на этот мизер вряд ли клюнет.
Статистика говорит о том, что каждый день в этой стране появляется полсотни новых миллионеров. Когда American Express специально для плутократов выпустила «черную карту» с неограниченным кредитом, тираж в 10 000 экземпляров разошелся за пару дней.
Судя по отчетам налоговой службы, порядка трех тысяч человек в прошлом году получили более одного миллиона фунтов, что означает, что нынче порядка ста тысяч жителей Британии имеют более миллиона фунтов в ликвидной форме.
А если взять тех, у кого средства вложены в недвижимость, ценные бумаги, акции компаний, получится удивительная цифра – миллионеров в Англии больше, чем полмиллиона.
Тогда, спросите вы, почему небо над Лондоном не забито частными вертолетами и джетами? Почему еще не каждый женат на Мег Райан? Почему Pizza Express не делает начинку из уха панды и хвоста тигра? Да потому что, чтобы вести миллионерскую жизнь, надо иметь гораздо больше одного миллиона. Насколько больше, другой вопрос.
Когда в 1961 году Вив Николсон выиграла на бильярде 152 тысячи фунтов и незамедлительно принялась их транжирить налево-направо (по нынешним меркам это примерно три миллиона), ей понадобилось пятнадцать лет, чтобы спустить все до последнего пенни.
Чтобы жить миллионерской жизнью, иметь личного стилиста, который укладывает ваши волосы, спортивную машину, чтобы волосы снова растрепались, вам понадобится пять миллионов фунтов. И не факт, что на эту сумму вы сможете себе позволить еще остроносые ботинки и штаны Prada.
К тому же мистер Блэр радостно залезет вам в карман и отберет сорок процентов, так что у вас останется три, а потом и вовсе два с половиной миллиона после вычетов на содержание школьной системы.
Потом вы покупаете большой дом в деревне, и ваши ликвидные активы остаются в размере миллиона фунтов, что звучит все еще привлекательно.
Но минуточку, вы теперь член клуба супербогатых, и вам не пристало отдыхать в городских парках. Значит, надо ежегодно отбывать первым классом на Карибы, прихватив с собой няню ваших детей. И так двадцать, допустим, лет. По полсотни тысяч фунтов за каждый вояж. В один прекрасный день вы получите по почте извещение от вашего банка: «Извините, но денег на счету больше нет».
Все, что останется от ваших пяти миллионов, – это дом с террасами и избалованные дети.
Чтобы вольготно существовать, курсируя между Венецией и Сент-Киттсом, надо иметь миллионов десять. В фунтах. При этом лучше, когда ваш баланс больше, чем номер банковского счета. Тогда до конца своих дней вы можете шастать по благотворительным аукционам, демонстрируя неслыханную щедрость, покупая поразительные лоты, например трусики знаменитого жокея Фрэнки Деттори с автографом.
Каждый день все кому не лень будут тянуть у вас деньги – кому для поддержки издательского проекта в Азербайджане, кому на операцию шестилетней племянницы, впрочем, вполне здоровенькой.
Другие очень богатые люди будут приглашать вас отдохнуть на свою тосканскую виллу. Но там вам придется сидеть за одним столом с торговцем оружием, который продает его Ирану, или скучающей
