— Гений я, — вращая глазами, ответил Шарц. — Алхимией маюсь, людей лечу, ножи где попало разбрасываю… Гений я, что тут еще сказать? Талант у меня, вот оно что!
Ученики стеклодува переглянулись между собой и аккуратно поставили ящик на пол.
— Этот… это — труп? — напряженным голосом спросил старший ученик стеклодува, указывая на лежащего на столе ледгундского агента. — Вы его… э-э-э… ну…
— Зачем труп? — возмутился Шарц. — Как это можно, чтобы труп? У меня на столе — труп? Зарубите себе на носу, молодой человек, у меня на столе трупов не бывает! Гений я, что тут непонятного?!
Старший ученик стеклодува кивнул своему напарнику, тот подошел к ледгундцу, ткнул в него пальцем и пожал плечами.
— Спит, — сказал он.
— Вот именно! — воскликнул Шарц. — Гений я или нет?
Ученики стеклодува вновь переглянулись, молча поклонились и вышли.
Шарц вздохнул и стал готовиться к переезду. Впрочем, у него хватило времени и сил собрать вещи, нанять извозчика и переехать в другое место. Ледгундского агента он с чистой совестью оставил храпеть на столе, разложив вокруг него все вылетевшие из ящика лезвия. В том, что на этом столе его и найдет марлецийская стража, безусловно, вызванная учениками стеклодува, Шарц не сомневался. Равно как и не испытывал по этому поводу угрызений совести.
Одно лишь его беспокоило: количество постоялых дворов — величина отнюдь не бесконечная. Даже в таком большом городе, половину которого к тому же составляют приезжие студенты, которым где-то жить надо, все равно даже в таком городе в один прекрасный момент он окажется перед выбором — заночевать под открытым небом или вновь посетить место, где он уже побывал. Впрочем, к тому моменту этих мест будет уже столько, что все можно будет начать сначала, утешил он сам себя.
Снег. Наконец-то опять снег. Так надоела проклятая слякоть с непременной, до костей пробирающей сыростью. Шарц радостно шагал, похрустывая выпавшим снегом. Кажется, даже в голове посветлело от этого снега. Быть может, сегодня дело хоть немного сдвинется с мертвой точки. И покупка была удачная. Даже очень. И не заметил его никто, ни профессора со студентами, ни треклятые лазутчики. Купил себе тихонько и скрылся.
В руках у него была стеклянная реторта, в ее блестящих боках отражались проклюнувшиеся на небе звезды. Реторта. Наконец-то удалось купить такую, как нужно, взамен той, в которую арбалетная стрела угодила.
Шарц припомнил, как в бешенстве выпрыгнул в окно, изловил стрелявшего лазутчика и долго бил его арбалетом по голове с воплем: «Как же вы мне все надоели! Работать мешаете!»
В этот момент ему наплевать было, что на него могут напасть другие лазутчики, он обо всем забыл в порыве яростного отчаяния. Только ведь начало что-то получаться — и на тебе! Обращаться к давешнему стеклодуву Шарц не решился, мало ли что про него там теперь думают, так и в руки стражникам угодить недолго. В тюрьму ведь до выяснения посадят! Посадят и будут держать, покуда он правду не скажет. А он не скажет. Нельзя такую правду кому попало говорить. Слишком уж эта правда чудовищна, чтоб всем подряд ее доверять. Даже и стражникам. Мало ли кто в этой должности оказаться может? Нельзя. А значит, и к стеклодуву не обратишься. Вот и приходится выбирать уже готовое. Выбирать из того, что есть. А вы попробуйте подобрать необходимое в лавке, которая все больше студенческими принадлежностями торгует! Алхимической посуды в ней, конечно, хватает, вот только не совсем такой, как надо. Точней говоря, совсем не такой.
Попытка в одиночку разработать противоядия отнимала все силы. Шарцу никогда ранее не приходилось заниматься подобными вопросами. Не хватало всего — знаний, опыта, да просто книг не хватало! Справочников, монографий, трактатов… Книг, в которых Шарц мог бы найти ответы на кое-какие вопросы, не придумывая молот с наковальней еще раз. Книги были рядом, совсем недалеко… в библиотеке университета. Вот только пойти туда значило неминуемо вмешать в опасные игры разведок мирных, ни в чем не повинных людей. А допускать этого было нельзя. Это Шарца учили избегать нападений и уворачиваться от арбалетных стрел. Другие таким умением не обладают. И неизбежно станут беззащитными жертвами в кровавой игре, которую ведут Ледгунд и Фаласса. Вот и значит, что у него нет выхода. Противоядия он должен найти сам. Без посторонней помощи. Здесь и сейчас, пока не случилось чего-нибудь непредвиденного. Шарц измучился совершенно, а тут еще и эта несчастная реторта!
Незадачливый арбалетчик с трудом вырвался из карающих дланей Шарца и с диким воплем бросился прочь. Шарц и не пытался его догонять. Так быстро гномы не бегают. Прихватив вражеский арбалет, он направился к себе — убирать осколки погибшей реторты.
«Может, начать собирать коллекцию арбалетов?» — нервно хихикнул лазутчик.
«Надо было этому гаду в зад его арбалет запихать! — прорычал лекарь. — Чем я теперь эту реторту заменю?»
Реторта и впрямь оказалась незаменимой. Работа встала, решительно отказываясь идти куда бы то ни было еще.
Зато ближе к вечеру наконец-то пошел густой снегопад, позволивший Шарцу без помех проскользнуть в необходимую лавку, где он и приобрел новую реторту, точную копию предыдущей. Заодно улучшилось настроение, и даже как-то в голове прояснилось. Хорошо так… идешь, снегом похрустываешь, а впереди любимая работа… ну, не самая любимая, но все равно интересная, а потом… потом самое главное. Стоит ему найти хоть одно противоядие, и у ядовитой, в самом прямом смысле слова ядовитой книги будет вырван один отравленный зуб. Дальше — больше. И кому она тогда будет страшна, эта жуткая книга? А никому, вот ведь в чем дело!
— Доктор! Доктор! — донеслось из темноты.
Шарц мигом остановился, прислушиваясь. Лекарская сумка мигом оказалась под рукой, а реторта… реторту можно будет потом выбросить, если мешать будет.
Шарц держал свое с таким трудом добытое сокровище скорей машинально. Его мысли были далеко. Какая там алхимия, когда кому-то плохо? В темноте уже чудилась дикая ухмылка смерти, лекарь готовился принять бой.
— Доктор! Доктор! — выкрикивал плачущий мальчишка. — Есть тут где- нибудь доктор? Помогите, люди! Пожалуйста, помогите! Доктор!
Шарца будто изнутри ударило.
— Я — доктор. Веди, — коротко сказал он, подбегая к мальчику.
— Доктор… — мальчик поглядел на него, как на Бога. — Доктор, пожалуйста… побежим, ладно?
— И побыстрее, — кивнул Шарц. — Беги впереди, да не бойся, я не отстану.
«Нет у меня права отстать!»
И вновь, как тогда, снег кричит и взвизгивает под ногами, лунный свет наотмашь бьет по щекам, а бархатные колодцы теней накрывают с головой.
— Не оглядывайся! — рычит Шарц на мальчишку. — Время теряем!
Тот припускает еще быстрей.
Лунный свет скачет козлом. Тени размахивают заборами. Скудный воздух путается под ногами.
Шарц едва успевает вписаться в узкую, как карман скупца, подворотню, пыхтя пролезает в какую-то дыру в заборе, разметывает подвернувшийся под ноги сугроб, скользит на заледенелом крыльце и лбом впечатывается в дверной косяк.
— Скорее! — звенит голосок мальчишки, взмах двери — и Шарц влетает внутрь.
Ступеньки. Бешеная дробь каменных ступеней вверх!
