окружающего мира, потом легонько коснулся губами ее волос.
– Не знаю, что бы я делал, если бы мне пришлось противостоять матронам Айлэма, – признался он. – С ними нелегко справиться.
Разумеется когда он держал ее в объятиях, все страхи и тревоги, включая и склонных к осуждению матрон, отступали далеко-далеко. Он бережно гладил ее по плечу, и от этого неспешного движения Дебора постепенно успокоилась.
– Они представляются мне выводком куриц, – заявил он.
– Куриц?
– Да, склочных наседок. Ну, ты понимаешь, глупых куриц, которые клюют один и тот же корм, в одно и то же время, а когда раздается громкий шум, то все одновременно поднимают головы и смотрят в ту сторону своими глазками-бусинками.
– Да, но они наверняка сочтут меня, мягко говоря, странной. Ведь у всех у них имеются мужья. – Не успели эти слова сорваться с ее губ; как она уже пожалела об этом. Дебора подняла голову. – Прости меня. Я еще не освоилась с новой для себя ролью любовницы.
В глубине его глаз: мелькнуло что-то похожее на, боль.
– Деб, если бы я мог все переиграть…
Она закрыла ему рот ладонью.
– Нет. Мы оба приняли решение. Просто обними меня, и все будет в порядке.
Тони крепко прижал ее к себе. Положив голову ему на грудь, она слушала, как сильно и ровно бьется его сердце.
– Кыш, – вдруг сказал он.
– Что? – Дебора подняла на него глаза.
– Кыш. Вот что ты должна была бы сказать матронам Айлэма. Именно это я сказал бы этим склочным курицам.
Дебора засмеялась. Она живо представила, как матроны сидят кружком во время очередного сборища у баронессы и сплетничают, а она говорит им «кыш».
– В чем дело? – с шутливым недовольством воскликнул Тони. – Ты сама сказала, что вызвать их на дуэль нельзя. А «кыш» – как раз то обращение, которого они заслуживают.
– «Кыш» ужасно глупое слово.
– А они ужасно глупые женщины.
– Они важные женщины, пользующиеся большим авторитетом, – запротестовала Дебора. – Они все замужем за важными джентльменами Долины.
Тони понял, что она сожалеет о случившемся, что ей неловко и обидно. Дебора попыталась отодвинуться, но он крепче прижал ее к себе.
– Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, – ответила она, но голос ее прозвучал тускло и безжизненно – даже для нее самой.
Однако Тони не стал придираться. Вместо этого он сменил тему.
– Тебе нужно отдохнуть. Я не хочу, чтобы болезнь вернулась. Не волнуйся ни о чем и предоставь все заботы мне.
Дебора постаралась расслабиться и отогнать тревогу. То ли ей вполне удалось задуманное, то ли он был прав, сказав, что ей нужно отдохнуть, но уже через несколько минут она крепко спала.
Проснувшись, она обнаружила, что по-прежнему лежит в объятиях Тони, который, вытянув ноги и устроившись поудобнее, задумчиво смотрел в окно. Похоже, мыслями он был далеко.
И все это время он ласково обнимал ее.
Дебора дала ему понять, что проснулась.
– Я ошибалась, говоря, что ты не знаешь, что такое любовь.
Тони пошевелился, снял перчатки, накрыл ее ладонь своею, и его рука оказалась в нескольких дюймах от соблазнительных холмиков ее груди.
– Просто ты научила меня любить. Как ты себя чувствуешь?
Прекрасно сознавая, что если она сделает хотя бы одно движение, то его рука соскользнет в вырез ее платья, Дебора прошептала:
– Спасибо, уже лучше.
Казалось, прошла целая вечность с той поры, как они в последний раз занимались любовью. Она положила руку ему на колено, чувствуя, как напряглись под тонким материалом бриджей его мускулы.
Тони бережно провел пальцами по чувствительной полоске кожи над линией ее лифа.
– Ты действительно чувствуешь себя намного лучше?
Дебора лишь молча кивнула в ответ – желание горячило ей кровь и затуманивало голову. Приподнявшись, она ласково коснулась губами его подбородка.
