Выстрела он не услышал. Парень, как-то странно посмотрев по сторонам, упал на землю с недоуменным лицом. Другой бросился бежать, но через пять метров и его настигла пуля. Из леса вышел Марк Абрамович Фогельсон.
— Я давно подозревал этого подонка Миронова, — просто сказал он. — Здесь скоро будет так жарко, что страшно сказать. Сматываемся.
Он подхватил ничего не понимающего Дронго и показал в сторону кустарника.
Со всех сторон слышались выстрелы. Группа захвата пошла вперед. Смяв слабое сопротивление защитников избушки, сотрудники ФСК ворвались в комнаты. Колчин и Нефедов были рядом.
В комнате сидели трое людей — президент банка «М», молодой самоуверенный человек, густо красневший, первый заместитель директора ФСК Миронов и какой-то незнакомец, похожий на воблу. Миронов тяжело посмотрел на Нефедова.
— Все-таки добился своего, — сказал он. — Дурак ты, Нефедов. Всю жизнь так и просидишь в своем кабинете.
Нефедов не ответил, брезгливо поморщившись. Наверху раздался громкий выстрел.
— Кто это? — бросились наверх сразу несколько сотрудников. Там с простреленным виском лежал генерал Л. Потеря чести, которой он так боялся, состоялась, и он покончил счеты с жизнью.
— Застрелился! — крикнул один из сотрудников ФСК.
— Дурак, — поморщился президент банка «М». — Я могу быть свободным? — холодно спросил он Нефедова.
Тот, отвернувшись, кивнул, стараясь не смотреть в глаза Колчину.
Президент банка, собрав какие-то документы, вышел из комнаты решительным шагом.
— Он депутат Государственной Думы, — пожал плечами Нефедов. — Формально он прав. Мы не имеем права его задерживать.
— Но он главное лицо, организатор! — взорвался Колчин. — Через него идут все связи к московскому правительству.
— Кончаем дискуссию, — твердо прервал его Нефедов, — будем действовать только по закону.
Миронов встал, попытался улыбнуться, но улыбка получилась какая-то жалкая.
— Я арестован? — спросил он.
— Да, — строго ответил Колчин, — вы арестованы, генерал Миронов. А кто вы такой? — обратился он к третьему из хозяев этой комнаты.
Тот показал свое удостоверение.
— Из МВД, — кивнул Нефедов, — я так и думал. Замена Юркову. Он человек министра. Арестуйте его.
Когда обоих арестованных увели, Колчин спросил:
— А где тот самый незнакомец, который приехал сюда на трех машинах с такой охраной?
— Разве его не нашли? — удивился Нефедов.
— Не знаю, — растерялся Колчин.
Но неизвестного так и не нашли.
ГЛАВА 25
Они сидели друг против друга в старом вагоне, стоявшем в тупике Курского вокзала. Фогельсон тихим голосом рассказывал обо всем.
— С самого начала я подозревал Миронова. Он слишком суетился, слишком подставлялся. Эта глупая скандальная история в Минске прогремела на весь мир, а ему все до лампочки. В общем, сорвалось. А жаль. Могла бы хорошая «революция» получиться. — Он сказал «эволюция».
— У тех тоже сорвалось, — заметил Дронго.
— Не скажи, — возразил Фогельсон. — Президента банка они арестовать не смогут и мэра города тоже. Так что те сумели частично сохранить свои ряды. А у нас сорвалось.
— Что думаешь делать? — После пережитого они были на «ты».
— Придумаю что-нибудь, — улыбнулся Марк Абрамович, — я ведь в группе «Рай» был аналитиком, все разрабатывал. Командир наш Лукахин больше стрелял, чем думал. А меня командиром было делать нельзя. Сам понимаешь — пятая графа.
За окном зажегся свет.
— Ребят твоих я отпустил, сказал, что это ты добился их освобождения, — продолжал Фогельсон, — так что деньги с Давида получи. Они твои, честно заработанные. А с Арчилом помирись — чего тебе еще в Москве врагов наживать? К себе когда вернешься?
— Прямо сегодня. Надоело здесь у вас. Политика, мафия, разведка. У нас хоть и война идет, но поспокойнее.
— Верно. Всегда мечтал побывать в вашем городе. Везде был, а у вас не был. Жалко.
— Может, поедешь? — несмело предложил Дронго.
— С ума сошел? Кто меня выпустит? Сейчас ищут по всей Москве. И сразу пристрелят как бешеного пса, никто даже разговаривать не будет. Знаешь, какой я секретоноситель… А Колчин молодец. Это следователь наш, честный такой, порядочный. Он все-таки своего добился. А за друга твоего Манучара извини меня.
— У меня еще долги есть в Москве. Вернуть нужно, — развел руками Дронго. — Пойду я.
— Будь здоров. Жаль, мы не работали с тобой вместе. Хороший ты профессионал, парень.
— Это я только вид делаю. — Он пожал руку Фогельсону. Ладонь была сухой и сильной.
Дронго вышел из вагона и зашагал по направлению к вокзалу. Он старался не оборачиваться.
А Фогельсон остался один, привычным движением пригладил бородку, расстегнул жилет. Закрыл глаза, словно вспоминая всю свою жизнь. Он впервые пожалел, что не женился. Осмотрелся вокруг. Затем быстрым движением вставил пистолет себе в рот.
«Выбери себе смерть», — мелькнула последняя мысль.
Раздался выстрел.
В этот момент к генералу Лукошину зашел посетитель. Он сразу узнал своего учителя.
— Явился, — недобро улыбаясь, сказал генерал. — Ведь всегда знал, что именно ты придешь ко мне.
Старик грузно опустился в кресло, посмотрел в глаза генералу.
— Молодой ты для этой должности, генерал, глупый. Учил я тебя, учил, да, видно, плохо учил.
Генерал промолчал. Он собрал бумаги со стола, сложил их в ящик.
— По мою душу пришел? — спросил он наконец.
Старик молчал.
— Знаешь ведь, — наконец сказал он, — выбери себе смерть. А я подсоблю.
— Порошок тот у тебя? — спросил генерал.
— Конечно. Ты ведь крови никогда не любил. И потом, семья, дети… А от инфаркта умереть почетно.
— Хватит болтать, давай порошок, — протянул руку генерал.
Старик передал ему маленький пакетик, встал, вытер нос и заспешил к дверям.
— А если сбегу, Матвей Николаевич, — усмехнулся генерал, — не боишься?
— Никуда ты не сбежишь, милый мой. Некуда. Да и самому хуже будет. Ты ведь не такой дурак. А так пенсию жене сохранят, детишки отцом гордиться будут.
— Уходи! — взорвался генерал.
После ухода старика он долго сидел один. Затем позвонил жене.
— Тебя ждать к ужину? — спросила она.
— Нет, — резко ответил он, — сердце что-то болит сильно. Поеду в нашу поликлинику.
— Сердце? — удивилась жена. — У тебя же никогда не болело!
— А теперь болит. — Он положил трубку.
