сказал:
– Немного похолоднее, чем в бане.
Сильно оттолкнулся здоровой ногой и молча поплыл туда, где вспыхивал далёкий костёр. Некоторое время Арни ещё различал светлое пятно – козью шкуру, потом и оно растворилось в ночи.
Тут только Арни понял, что всё кончилось. Он вскочил на ноги, прижал ладони ко рту и закричал изо всех сил:
– Сван!.. Сван Рыжий!..
Море не отозвалось. Зато сверху, со скал, внезапно послышался лай. Лай катился по отвесной стене Арнарбрекки, ударялся о воду и метался между камнями, как живое существо. Это Свасуд впервые в жизни залаял от тоски и страха за хозяина. Арни вложил пальцы в рот и свистнул, как всегда это делал, успокаивая коров. Свасуд наверху ещё несколько раз тявкнул, жалобно, совсем по-щенячьи, и замолчал. Понял, наверное, что хозяин был жив и собирался вскоре вернуться.
Действительно, надо было возвращаться.
Арни потянулся вверх, ощупывая ближайший выступ скалы. И подумал, что лезть в потёмках наверх покажется ещё неуютнее. Но будет и легче. Ведь он будет один.
И вдруг опустил руки, а потом скорчился на мокрых камнях и заплакал. Он сам не понимал отчего. Должно быть, оттого, что опять остался беспросветно один, и чёрная Арнарбрекка грозно возвышалась над ним в темноте. И жестоко саднило ладони, и предстояло ещё долго, очень долго карабкаться по скале, прежде чем Свасуд вылижет их своим ласковым языком…
А ещё он плакал потому, что здесь даже Свасуд не мог увидеть его слёз.
Рассказ второй
Погоня
Крепкими мужами называли Скьёльда Купца из Долины и двоих его сыновей… Не зря называли. Слабой руке не совладать бы с таким большим и богатым двором, как Жилище Купца. И это стало особенно заметно после гибели Скьёльдунгов и самого Скьёльда. Люди рассказывали, всем троим пришла смерть от рук Свана Рыжего, мстившего Купцу за какое-то давнее дело. У отчаянного викинга будто бы хватило дерзости в одиночку явиться к Скьёльду во двор. И когда тот вышел навстречу – сказать ему вместо приветствия:
– Защищайся, Купец.
Скьёльд же был тогда вовсе не стар годами. И притом крепок, как ясеневое копьё. Люди не зря дали ему ещё одно прозвище: Драчун. Однако Сван уложил Драчуна чуть не первым ударом. Вытер меч и пошёл себе не торопясь за ворота, бросив на прощание:
– Есть брат у Oрма-со-Шрамом.
Так и ушёл. Много было свидетелей, но никто не посмел его остановить. Чтобы преградить путь такому Свану, надобно самому родиться в море, на боевом корабле. А сыновья Скьёльда были далеко, на охоте.
Они вернулись на другое утро и сразу пустились в погоню. Люди рассказывали, они даже настигли викинга, но мало что нашли, кроме своей смерти. Сван разделался с обоими и спустился к морю со скал Арнарбрекки, считавшихся неприступными. И вплавь переправился на острова, к своему кораблю.
Этому второму подвигу свидетель был один: раб-пастушонок Арни Ингуннарсон. От него и узнали. Впрочем, мальчишка был неразговорчив и скуп на слова, и его скоро перестали расспрашивать. Посиди, как он, по полгода со стадом в горах, вовсе разучишься говорить. Да и что он понимает в сражениях, ему лишь бы никто не тронул коров.
С тех пор минуло три зимы.
Это было его шестое лето на верхних лугах…
Весной родичи Скьёльда окончательно поняли, что не сумеют удержать наследной земли. Горько было прощаться с древним гнездом, но ничего не поделаешь, пришлось. Свершили скейтинг, передали из полы в полу горсть земли, взятой из-под хозяйского места… Рабы остались у новых владельцев, кто захотел. Кто не захотел – достались другим. Фри?длейв Фи?тьюнг, хозяин Арни, купил сразу троих. Парня по имени Хaваль, девчонку Тyрид и её старого деда, знавшего хорошие травы. Широкоплечий Хаваль, ровесник Арни, достался Фридлейву дёшево, родичи Скьёльда почему-то много не запросили. Дед-травник обошёлся в три марки серебра, целое сокровище, но люди говорили, он того стоил. А Турид не нужна была вовсе, но упрямый старик нипочём не хотел покидать внучку, пришлось взять и её. Фридлейв мог себе это позволить, недаром его звали Фитьюнгом – Богатеем.
Арни, конечно, видал раньше и Турид, и Хаваля, всё-таки соседи. Однако дружить не дружил. Теперь он невольно приглядывался к новичкам. И заметил, что Турид вовсе не рада была жить с Хавалем в одном дворе. Арни не было до этого дела.
Коровы ещё ходили по нижним лугам, и работы у Арни пока было немного. Можно провести две черты на земле и поиграть с ребятами в мяч. Или взять удочки и поехать за рыбой. Это нравилось ему даже больше. Красться в лодке вдоль береговых скал, представляя себе, будто это Сван Рыжий послал его вперёд!..
В тот день ему не повезло. Хитрая рыба упорно обходила его крючки. А потом из глубины фиорда потянулся туман, и Арни погнал лодку домой.
Когда он причалил, вокруг уже колыхалось белое молоко. Арни бросил вёсла на берег, выскочил сам и стал закатывать штаны, собираясь вытащить лодку. И тут перед ним неожиданно возникла Турид. Запыхавшаяся. Испуганная.
– Можно, я посижу в твоей лодке?
Арни не успел ответить. Девчонка прыгнула через борт и мигом перебежала на корму. По гладкой воде раскатилась медленная волна, лодка сдвинулась с камней и стала отходить прочь от берега. Арни шагнул в воду, ловя её за носовое кольцо.
Тут песок скрипнул под мягкими сапогами. Из тумана появился Хаваль. Подошёл. Остановился у края и стал смотреть на Турид и Арни. Арни стоял по пояс в воде – останавливая лодку, он вымочил-таки штаны. Наверное, вид у него был забавный, потому что Хаваль вдруг улыбнулся:
– Меня называют Хавалем сыном Хамаля сына Хрейма из Жилища Купца, – сказал он дружелюбно. – Я у вас тут третий день и не всех ещё знаю. Как зовут тебя люди?
– Арни… Арни Ингуннарсон.
– Ингуннарсон, это по матери. А по отцу?
Арни вздрогнул и подобрался: это был уже вызов! Нет худшего оскорбления, чем напомнить безродному:
у тебя нет отца, ты не можешь назвать, от кого был рожден! Арни оставил лодку и выбрался из воды. И вдруг оказалось, что он не уступал Хавалю ни ростом, ни шириной плеч. Мокрые штаны облепили его ноги, и стало заметно – эти ноги привыкли к горам.
– Меня называют Арни Ингуннарсоном, – сказал он сквозь зубы. Сейчас Хаваль ударит. Арни перехватит его руку. И как следует вывернет. Чтобы запомнил.
Но Хаваль даже не перестал улыбаться.
– Я обидел тебя? – спросил он участливо. – Не сердись, Ингуннарсон. Я же не знал.
Арни неожиданно сделалось стыдно.
– Ладно, – буркнул он, чувствуя, что краснеет. Отвернулся и увидел, что лодка с Турид успела отойти довольно далеко. Девчонка сидела смирно, глядя на берег. В лодке не было вёсел.
Делать нечего, пришлось лезть в воду и плыть к ней. Когда наконец под килем снова зашуршал песок, Хаваля на берегу уже не было. Дура девка, с внезапной злостью подумал Арни про Турид. Хаваль ему, пожалуй, понравился. Это достойно, признаться в нечаянной глупости. Нет, незлой малый. Хотя, конечно, болтун.
Пока Арни тащил лодку в корабельный сарай, а потом шёл домой, Турид не отходила от него ни на шаг. И только уже во дворе куда-то незаметно пропала. В девичью побежала, наверное.
И чем это Хаваль так её напугал? Небось, выскочил навстречу из тумана. Она и вообразила невесть что.
Арни подумал об этом и почти сразу забыл.
А через две ночи стада погнали на сетер.
