наскоро осмотрел. Кто-то хотел зарезать бычка: острый нож провел по белому горлу длинную полосу. Но, видно, вору неожиданно помешали. Белоголовый отделался царапиной, к концу лета от неё не останется даже следа.
Со стороны загона донесся приглушенный расстоянием крик. Арни торопливо привязал Белоголового и помчался вперёд, на ходу отшвырнув плащ.
Было уже достаточно светло, и Свасуда он увидел сразу. Коровы и телята сбились в кучу в дальнем конце загона, под скалой. Свасуд лежал посередине площадки. Он приподнимал голову и пытался ползти, но не мог.
Арни в мгновение ока перемахнул забор и кинулся к нему. Свасуд успел остановить вора, но за это была заплачена дорогая цена. Арни упал на колени и сорвал с себя рубашку, уже понимая – ни к чему. Могучий пёс слабел на глазах, из раны на шее хлестала кровь. Арни всё-таки попытался унять её, но повязка немедленно промокала, ему никак не удавалось её завязать. Тогда он приподнял Свасуда и обнял его, изо всех сил прижимая его голову к своей груди. Что-то горячее потекло по его рукам, по животу. Свасуд царапнул лапами землю, лизнул его в щеку и заскулил.
Он скулил всё тише и тише…
Арни мчался вниз по склону прыжками длиннее собственного роста. Ноги без промаха переносили его с камня на камень, всё тело звенело, как тетива. Он держал след по пятнам крови, те были совсем свежими, поредевший дождь ещё не успел смыть их. Убийце не так уж сильно досталось: пятна делались светлее и реже, да и убегал, ничего не скажешь, проворно… Арни молча летел с камня на камень, почти не глядя под ноги. Жаль, тот, другой, уходил вниз по склону, не вверх. Если бы вверх, Арни давно бы уже стоял с ним лицом к лицу. И у него тоже был нож.
Ничего. Всё равно не уйдет.
Потом камни кончились, и под ногами зачавкала глина – шрам давнего оползня. Сразу стало трудней, но зато перед глазами были следы. Арни пустился по ним с удвоенным упорством. Скользил, падал и поднимался опять. Тесёмки на ногах размокли, облепленные грязью сапоги болтались, съезжали. Арни бросил и сапоги, побежал дальше босиком.
Но вот след оборвался. Убийца не удержался на крутизне, на четвереньках скатился вниз, в заросший узкий овраг. Арни, не раздумывая, сел на скользкую глину и съехал по проложенному пути. Его сбросило с невысокого обрывчика, но он не потерял равновесия и сразу вскочил.
Перед ним сидел Хаваль, такой же мокрый и грязный, как и он сам.
Казалось, он не удивился появлению Арни. И уж во всяком случае не испугался его. Он сказал:
– Это хорошо, что я тебя встретил. Помоги-ка. У твоего пса и впрямь зубы что надо!
Левая рука у него была прокушена пониже локтя, должно быть, заслонился, когда Свасуд на него налетел. Он резал испорченный рукав, намереваясь сделать повязку.
Арни сказал:
– Не за этим я сюда пришёл.
Охрипший голос звучал совсем не так грозно, как ему бы хотелось. Арни вытер правую ладонь о штаны. Нож висел у него на поясе, в кожаных ножнах.
Хаваль постепенно начал что-то понимать:
– Если ты сердишься, сними шкуру со своего волка. Когда я стану викингом, я набью её серебром!
Эта мысль понравилась ему, он засмеялся. Арни сказал:
– Не буду я с тобой торговаться.
Он стоял перед Хавалем голый по пояс, перемазанный в глине и крови. Хаваль опустил свой рукав на колени.
– Да ты никак драться хочешь, пастух? Ты, трусишка, годный только пасти коров?
Арни сказал:
– Сван Рыжий тоже сперва назвал меня трусишкой. Но ему пришлось убедиться, что это не так.
Хаваль поднялся, кровь из прокушенной руки больше не шла. Он недобро усмехнулся:
– Сван Рыжий? Стало быть, ты про него не всё рассказал? Ну, смотри, пастушонок. Я поучу тебя драться.
Он ударил без предупреждения, в живот, снизу вверх, наверняка. Арни перехватил его руку. Нож Хаваля прочертил по его груди, но глубоко не вошёл. Хаваль никак не ждал от пастуха подобной сноровки. Он успел испытать безмерное удивление, когда нестерпимая боль разорвалась в левом боку, а каменистое дно оврага само собою поднялось дыбом, ударило его по спине…
Обратно к пещере Арни принёс Свасуда на руках. Дождь не прекращался; нечего было и думать набрать сухих дров, чтобы хватило на погребальный костёр. Арни осторожно опустил Свасуда на камни. В пещере была лопата.
В пещере сидела Турид.
При виде Арни она ахнула, прижала руки к щекам. Он и действительно мог перепугать хоть кого. Но Турид вскочила ему навстречу:
– Кто тебя ранил?..
Арни вдруг заорал на нее:
– Убирайся отсюда!..
Турид съёжилась, но почему-то не побежала. Тогда Арни схватил её за руку и выдернул из пещеры под дождь:
– Я тебе сказал, убирайся!..
Но она уже увидела Свасуда. Склонилась над ним. Стала гладить мокрую свалявшуюся шерсть:
– Ласковый…
Надо было бы ударить её. Но ярость неожиданно погасла. Арни сел рядом. Дождь стекал по его лицу и груди, смывая сочившуюся кровь. Становилось холодно.
– Я хлеба принесла, – сказала Турид тихо. Арни кивнул.
– Хаваль лежит внизу в овраге, – проговорил он негромко. – Я завалил его камнями. Скажешь дома, чтобы его не искали.
Он помолчал и добавил:
– Не приходи сюда больше.
Турид поднялась и молча пошла прочь, касаясь руками камней. Арни проводил её взглядом. Потом принёс из пещеры лопату.
Рассказ третий
Стрелок из лука
В ту весну на береговые скалы навалилась ледяная гора. Целое лето она постепенно таяла на солнце, и в море со звоном бежали прозрачные ручейки. Северный великан умирал медленно и неохотно. Когда дыхание осени позолотило на берегу лиственные деревья, ледяные зубцы возвышались над шхерами по-прежнему величаво и грозно.
Айсберг сидел в проливе между двумя островами, и его хорошо было видно со скал Арнарбрекки, с верхних лугов. Арни нравилось смотреть, как ледяные утёсы день ото дня меняли свой облик, превращаясь в потоки воды. Сияя на солнце, вдали возникало то человеческое лицо, то силуэт корабля. Если бы гора не таяла, а росла, Арни, пожалуй, нравилось бы ещё больше.
В прошлом году его хозяин, Фридлейв Богатей, купил несколько новых рабов. Один, по имени Хаваль, вскоре сбежал. Как узнали потом, беглец подался в горы, туда, где пас коров Арни Ингуннарсон. И чего эти двое не поделили на широких зелёных лугах, узнать людям так и не удалось. Только то, что Хаваль убил собаку, помогавшую Арни, и пастух отомстил за нее, как за человека. У Хаваля не было родственников, способных затеять тяжбу, и на том кончилось дело.
Свара двоих рабов, не стоившая долгого разговора.
Ещё к Арни на сетер бегала девчонка Турид. Люди видели, она таскала ему хлеб. Когда пастух возвратился со стадом домой, его шутки ради спросили, скоро ли свадебный пир. Арни огрызнулся в ответ.
Что же до хозяина, Фридлейв сначала хотел наказать пастуха, потом передумал. От беглеца Хаваля при жизни толку было немного, да и стоил он дёшево.
С тех пор прошли три полугодия: одна зима и два лета.
