Проведя языком по пересохшим губам, Брук наконец согласилась:
– Я тебя слушаю.
– И ты не поможешь мне?
– Нет.
– Ладно. – Эшли обреченно вздохнул и потер затылок, что у него всегда означало усталость и озабоченность. – Давай присядем на какой-нибудь камень, если тебе это будет удобно.
Брук кивнула. Место, которое он нашел, было достаточно укромным и удобным. Кругом была роскошь тропической растительности, воздух напоен ароматом цветов. Это был уголок любви, а не арена столкновений, ссор и обид.
Брук, повернувшись к Эшли, спросила:
– Ты давно узнал, что я здесь?
– Всего четыре дня назад, – хрипло ответил тот.
– Ты серьезно?
– Уверяю тебя, да. – В его голосе звучали горькие нотки.
– Я думала, – запинаясь, произнесла Брук, – что Джонатан и Энн давно сказали тебе, где я.
– Да, сказали.
– А почему ты говоришь, что узнал об этом только четыре дня назад? Не понимаю…
– Я позвонил деду спустя два дня после того, как узнал, куда ты уехала, но он заявил, что тебя здесь нет, ты улетела в Хьюстон к друзьям.
– Нет, нет! – воскликнула Брук и затрясла головой. – Эли не мог такого тебе сказать!
– Он сделал это, черт бы его побрал!
– Но почему?
– Сейчас я тебе объясню почему. Он вообразил себя богом. Решил преподать мне урок – во всяком случае, он так объяснил свою ложь. Он, черт побери, чуть не убил меня! Не представляешь, через что я прошел, пытаясь узнать, где ты и с кем. Я был на грани безумия, когда снова позвонил сюда уже из аэропорта в Хьюстоне и справился, слышал ли Эли что-либо о тебе.
– Ты был в Хьюстоне? – Брук не верила своим ушам.
– Да, черт возьми, был! Я хотел найти тебя и привезти обратно. Наконец старый тиран признался, что ты здесь и все время была здесь. Я бы придушил упрямого старика, если бы он попался мне в руки в ту минуту!
– Ох, Эшли, какой кошмар!
– Из Хьюстона я полетел прямо сюда и тут же позвонил твоему брату. Они с Энн извелись, гадая, где ты. Старый деспот всем нам задал жару.
– А я-то недоумевала, почему они мне не пишут, не звонят! Теперь понимаю.
– Не представляешь, через что ты заставила меня пройти с помощью моего деда.
– Я думала, что не нужна тебе теперь, когда… – слова застряли в горле, и Брук смолкла.
– Откуда у тебя эта дурацкая идея?
– Я… я видела тебя с Тони в тот день, когда улетала сюда, – призналась Брук.
– Неужели ты подумала?.. – Увидев страдание и обиду на ее лице, он поспешил объяснить: – Дорогая, то, что ты видела, – это был конец моего последнего разговора с Тони. Я попросил ее не вмешиваться в нашу жизнь и оставить меня в покое навсегда. Я сказал ей, чтобы не смела даже приближаться к тебе. Я посадил ее в такси – и только. Больше мы не встречались…
Брук изменилась в лице. Сколько времени они потеряли!
– Ты хоть немного любишь меня, Брук? – тихо спросил Эшли. – Если нет, то жизнь для меня не имеет смысла.
Глаза Брук ответили раньше, чем она начала говорить.
– Хоть немного? Конечно, я люблю тебя, люблю больше, чем ты можешь представить!
Брук едва успела закончить фразу, как очутилась в объятиях Эшли. Неистовые поцелуи потрясли их обоих.
Оба не заметили, как сползли с камня на песок и улеглись, тесно обнявшись.
– Родная моя, – шептал Эшли, – обещай, что никогда больше не сбежишь от меня.
Светясь счастьем, Брук сказала:
– Боюсь, теперь я не смогу это сделать…
– Твои слова – словно сладкая музыка, – бормотал Эшли, еще крепче прижавшись к ней.
Они помолчали.
Через некоторое время Эшли, посерьезнев, спросил:
– Брук, есть один вопрос, который нам надо обсудить. Я обстоятельно поговорил с Энн и твоим врачом в Хьюстоне.
