– Ничего особенного. Я просто выплескиваю на вас свою злость. Злость мужчины, а не мальчика. А вы – женщина, а не наивная институтка.
Сердце у Люси забилось так, что ей стало трудно дышать. И все-таки каким-то чудом она выдавила из себя:
– Если вы думаете, что я позволю вам поцеловать меня, то вы сильно заблуждаетесь!
Айвэн склонился над ней.
– Дорогая мисс Драйсдейл, просто поцелуй меня не удовлетворит.
7
Люси целовали и раньше. И даже не раз. Правда, это было довольно давно, и подробности уже как-то забылись.
Однако поцелуя Айвэна ей не забыть никогда.
Это было первое, о чем она подумала, когда туман, обволакивавший ее мозг, начал рассеиваться. Поцелуй его был нежным и жгучим, осторожным и требовательным, щедрым и жадным. Он наполнил ее нежностью и страстью. Когда Айвэн отодвинулся – совсем чуть-чуть, чтобы посмотреть ей в глаза, – она поняла, что взгляда его она тоже не забудет никогда.
Люси отдавала себе отчет в том, что его чувства к ней не были искренними – так же, впрочем, как и ее чувства к нему. «Так что ничего страшного не произошло», – успокаивала она себя, но впервые в жизни почувствовала потребность ответить поцелуем на поцелуй. И потребность эта была такой сильной, что, не думая о последствиях, она приподнялась на носки и потянулась к нему губами.
А последствия не заставили себя ждать. Айвэн обхватил ее одной рукой за талию и крепко прижал к себе. Другой рукой он поддерживал ей голову так, чтобы она не могла спрятаться от его настойчивых губ. В этом, втором, поцелуе нежности было меньше, зато в нем было больше напора и жадной требовательности. Айвэн уже не осторожничал. Но был по-прежнему щедрым.
Внезапно язык его скользнул между ее губ, и у Люси перехватило дыхание. Она, конечно, слышала о подобных поцелуях, хотя о них всегда рассказывали шепотом, а она никогда особенно не прислушивалась. Однажды она даже читала о таком поцелуе в какой-то книге, которую нашла в библиотеке подруги. Это была французская книга о здоровье и гигиене, где коротко описывались физические отношения между мужем и женой.
Но по тому сухому и неуклюжему описанию представить что-то подобное было просто невозможно. Кстати, они ведь не муж и жена и никогда ими не будут…
Уже одна эта мысль должна была бы заставить ее задуматься. Но поскольку губы Айвэна в этот момент скользили по ее шее, она не могла думать больше ни о чем. Ее шатало и кружило – в прямом и переносном смысле. Его прикосновения вызывали целую бурю различных ощущений. С ней творилось нечто невообразимое, нечто такое, о существовании чего она прежде и не подозревала.
Нет, этого поцелуя ей не забыть никогда, даже если она доживет до ста лет.
– Ты целуешься как куртизанка, – пробормотал Айвэн, касаясь губами мочки ее уха.
Люси поняла, что он снова дразнит ее, подсмеивается над ее неопытностью, но почему-то совсем не обиделась.
– Извини, что разочаровала, – едва слышно пробормотала она. – Если бы я знала о твоих намерениях, непременно попрактиковалась бы заранее. Пусти, пожалуйста! – потребовала она и отвернулась, но в голосе ее не было искренности.
– Это трудно назвать разочарованием, – прошептал он, снова прижимаясь губами к ее мочке. – Неопытность ты восполняешь страстью. Я знаю, тебе понравилось целовать меня. Не сопротивляйся, Люси. Я хочу вновь почувствовать твой вкус. Ты меня так возбуждаешь…
Она его возбуждает? Перед подобными словами Люси устоять не могла. Ей уже говорили, что она красива и умна. Один поклонник даже сказал, что губы у нее мягкие, как пух, а другой – что волосы у нее как шелк. Но никто и никогда ей не говорил, что она может возбуждать. Да и пусть бы кто-нибудь отважился сказать ей такое!
Но этот цыганский граф Айвэн Торнтон позволяет себе все, что хочет.
Ну а она сама? Чего хочет она? Люси чувствовала, что хочет только одного: чтобы он еще раз поцеловал ее.
Она повернулась к нему, ища его губы, которые прекрасно знают, чего жаждет ее тело – от аккуратно уложенных волос до пальцев ног, обутых в модные туфельки. Руки ее как-то сами собой оказались на его широких плечах, пальцы пробежали по длинным черным цыганским кудрям.
Губы их встретились, и этот поцелуй ей показался вечным. Его язык вновь нырнул в глубины ее рта, а затем – она уже и сама не могла сказать, как это получилось, – ее язык оказался между его губами. Люси была настолько потрясена, что не чувствовала никакого стыда, никакого замешательства. То, что между ними произошло, казалось слишком невероятным, чтобы в это можно было поверить. У нее возникло ощущение, будто все самые сильные чувства – ужас, изумление, радость – слились в нечто совершенно необычное.
Внезапно Айвэн отстранился, положив ей руки на плечи. Его горящие голубые глаза не отрывались от ее глаз.
– Интересно, моя дорогая мисс Драйсдейл, научишь ли ты свою юную подопечную этому восхитительному искусству?
Его насмешливый тон, как ледяной дождь, тут же привел Люси в чувство. Она высвободилась из его рук, да Айвэн и не пытался ее удерживать. Она едва дышала, сердце ее билось в бешеной гонке. С большим трудом ей удалось произнести:
– Если вы достаточно повеселились, то я, пожалуй, пойду.
– У тебя сбилась прическа.
