– Он чудесный! Я нигде не был так счастлив, как там! – потом, набрав воздух, он выпалил вдруг фразу, которой от себя не ждал: – И я никогда не был бы там счастлив, если бы не твой приход в наш дом. Эмми! Возвращайся!
– Во имя Господа! – закричала девушка. – Чего ради? Тебе просто нужна дешевая девка? Будь честным хоть сам с собой. Я дам тебе имена трех девушек, если ты захочешь. И они будут рады услужить тебе. Кстати, одна из них – девственница, а это уж лучше, чем я!
Эмми резко повернулась к парню спиной.
Ник попытался развернуть ее к себе, но она упорно отворачивалась, прикрывая лицо шляпой. Потом, словно вспомнив о чем-то, Эмми толкнула его в грудь:
– Так что?! – громко закричала она. – Ты даешь мне пять шиллингов?
Не говоря больше ни слова, Ник побрел назад к машине с опущенной головой.
Эмми искоса наблюдала за ним. Молодой человек сел в салон машины, нажал на стартер и уехал.
Эмми еще долго смотрела вслед автомобилю, пока тот не скрылся из виду.
Девушка подняла свою ношу и пошла вперед, напевал что-то веселенькие…
Эмми брела по грязи, хотя середина дороги была Вымощена булыжником.
Через какое-то время она увидела в ограде ворота, на которых были развешаны одеяла, а за ними белела палатка.
Она посмотрела за ворота и увидела сидевшего на бревне перед костром мужчину, жарившего себе мясо на палочке.
– Чьи это одеяла? – крикнула Эмми.
– Мои, – ответил мужчина, глядя не на нее, а на подрумянившийся кусочек. – Они проветриваются.
– Снимите их, дуралей! – сказала девушка. – Время проветривания давно прошло. На них упадет роса, и вы умрете от холода и простуды.
– Тогда сверните их, – ответил он. – Вы же видите – я занят.
Эмми бросила чемоданчик в сторону палатки и легко, как мальчишка, перелезла через забор.
– Лучше, если я сверну их с этой стороны, – сказала она и, свернув одеяла, положила их в палатку, а на них водрузила свой розовый чемоданчик.
Сев на бревно рядом с мужчиной, который искоса взглянул на нее, Эмми стала смотреть на его руку, державшую палочку с мясом.
– Я надеюсь, у вас есть еще кусочек мяса, – сказала она. – Почему бы вам не поджарить его для меня?
– Потому, что это достаточно дурацкое занятие, особенно, если у вас нет с собой сковороды, – ответил он. – Держите этот!
Женщина взяла палочку, а мужчина залез в палатку, причем ему пришлось встать на колени и согнуться, такой низкой она была. Потом он вылез, держа тарелку, немного хлеба и несколько кусочков мяса.
Выпрямившись, мужчина посмотрел на сидящую к нему спиной женщину, на ее брошенную на землю шляпу со сломанным зеленым пером, на тяжелую копну ее волос, сверкающую как полированное черное дерево, и усмехнулся.
Взяв у Эмми палочку, он снял с нее пропекшееся мясо и, протянув ей нож, тарелку и хлеб, сказал:
– Это будет уже следующая порция.
Он насадил на шампур очередной кусочек мяса. Эмми села и начала жадно есть. Мужчина склонился над костром.
– Мое имя Дэвид Шредер, – проговорил он. – А ваше?
– Эмили Томпсон, – проговорила она с полным ртом. – Среди своих – Эмми.
Мужчина глянул на нее изучающе:
– Вы оставили свой чемодан в моей палатке.
– Я подумала, что смогла бы здесь остановиться.
– А я подумал, вы его оставили по ошибке, – беззлобно пробурчал Дэвид.
– Нет. Я не делаю ошибок! – с вызовом ответила Эмми.
– Счастливая! – Шредер иронично улыбнулся и принялся за ужин.
Наевшись, он собрал при помощи оставшегося куска хлеба с тарелки жир. Затем, подбросив в огонь несколько поленьев, вытащил из внутреннего кармана своей куртки блокнот, а из кармана жилетки выудил несколько карандашных огрызков.
– Наденьте шляпу! – почти приказал Дэвид.
Эмми нехотя сделала то, что просили. Шредер встал перед нею и посмотрел на девушку так, словно она была деревянной…
Глаза Дэвида замелькали вверх и вниз от нее – к блокноту. От блокнота…
Эмми рассматривала его зеленую, не очень чистую вельветовую куртку, нестиранную серую фланелевую рубаху. Выражение его глаз было как у полуголодного ястреба, а сжатые губы Дэвида и его
