– Вы ее узнаете?
– У меня никогда такой не было, поэтому я не могу узнавать ее.
– Но ведь вы ставите сюда цветы, не так ли?
– Да, – просто ответила Эмили, – ставлю иногда.
– А зачем?
– Поскольку в этой комнате, как и во многих других комнатах, есть вазы для цветов, то я или мои горничные время от времени ставим сюда цветы. В чем вы увидели здесь противоречие, мистер Стоун? – холодно заключила она.
Такого лихого логического пассажа Питер не ожидал. Весь его запал как-то сразу улетучился.
– Хотите чаю, мисс Томпсон? – промямлил Питер, надеясь, что она откажется и уйдет.
– Нет, спасибо. А что вы читаете? – неожиданно для него спросила Эмили.
– Книгу, – не очень остроумно ответил Питер.
– Я догадалась, что это книга, – улыбнулась она.
– Да, вы правы, это – книга.
– Но, что за книга?
Питер вздрогнул, спрятав книгу за спину.
– Вы что, стесняетесь своей книги, мистер Стоун?
– Нет.
– Так в чем дело? – Эмили сделала слабое движение к Питеру. – Что это за книга?
– Просто книга, – он сделал шаг назад и уперся спиной в шкаф с посудой.
– О, мистер Стоун, вы читаете такие книги, которые неловко показать даме?
– Нет. Просто она вам будет не интересна.
– Я все поняла, – Эмили понемногу захватывала эта игра. – Вы читаете скабрезные книжки!
– Вы такого мнения о лорде Гроули? Вы допускаете, что на полках его библиотеки можно найти скабрезную книгу?
– Ну, дайте посмотреть, – она довольно решительно приблизилась к Питеру, поставив по дороге свою корзинку на стол, и протянула руку к книге.
– Пожалуйста, мисс Томпсон, оставьте меня в покое, – напряженно выдохнул Питер.
– Покажите мне книгу! – она была полна решимости удовлетворить свое любопытство. Взяв книгу за переплет, Эмили пыталась потянуть ее на себя.
– Это мое личное время, – непослушными губами тихо проговорил Питер, – и вы мне мешаете.
– Вы совершенно правы, мистер Стоун, – иронично отозвалась Эмили. – Ваше личное время. А я вам мешаю. Все так. А что это за книга?
Питер пребывал в полуобморочном состоянии. Его пальцы, прижимавшие книгу к груди, побелели, их свела судорога.
– Ну, дайте посмотреть, – проворковала Эмили, все крепче завладевая книгой. Теперь она знала: чтобы она сейчас ни сделала – ей все простится. – Вы что, меня пытаетесь уберечь? Я буду в шоке, когда прочту название?
Эмили стала один за другим отрывать от обложки одеревеневшие пальцы Питера.
– Ну, дайте же посмотреть. Я уйду, не узнав вашей тайны. Мистер Стоун, пожалуйста, дайте же!
Она была так близка. Глаза его расширились, он глядел на нее как на что-то странное и недопустимое. Наконец, она, охваченная борьбой, приблизилась настолько, что на своей щеке он ощутил тепло, исходящее от ее разгоряченного лица, а затем легкое касание волос, Питер с трудом отвернул голову, чувствуя явное приближение обморока.
– О! – с облегчением выдохнула Эмили. – Так это вовсе не скабрезная литература! – она завладела книгой и теперь поворачивала ее из стороны в сторону, разглядывая как диковинку. – Обыкновенная симпатичная любовная история?
– Да, – чуть слышно ответил Питер, не шевелясь.
Понемногу к нему возвращалось самообладание.
– Я читаю эти книги. Различные книги, всякие книги, чтобы улучшить свое знание английского языка.
Питер ни за что не признался бы, даже себе, что он боится ее прикосновений. Это было так грандиозно, так ошеломляюще важно! Он чувствовал себя юным, почти мальчишкой, но это чувство отнимало у него силы, заставляло сердце замирать и вдруг внезапно трепетать болезненно частыми ударами. И больше всего он боялся ее обаяния. В этом состоянии смятения чувств не мог стоять на месте. Но она была так близко, глаза ее искрились ослепительными брызгами. Как двинуться? Волнение охватило Питера.
– Я читаю, чтобы углубить свое образование, мисс Томпсон, – он закрыл глаза и этим отгородился от нее, от мира. «Словно в насмешку, – думал он, – никогда нельзя поступать так, как хочешь. Я хотел, пытался… Но, похоже, что человек не изменится так вот вдруг. Да, жизнь слишком серьезная штука! И все же я не тот, каким был вчера… не совсем тот!» Он почти полностью овладел собой.
– Я действительно, мисс Томпсон, просил бы вас не беспокоить меня в те немногие минуты свободного
