– Саймон? – робко сказала девушка. Он оглянулся:
– Да?
Глаза Мисси с припухшими веками были большие и торжественные.
– Спасибо за то, что вы были добры ко мне. И старались мне помочь. Вы получаете очки. От меня, во всяком случае.
Саймон попытался улыбнуться и поплелся в спальню. У него ныло сердце, пока он складывал в рюкзак свои вещи. Это заняло не много времени. Он нуждался в очень малом и поэтому приехал налегке. Ни эта прекрасная комната, ни сама Эл Кент не подходили ему. По жизни он принадлежал к туристскому классу, она – к классу люкс. Нужно себя обуздать. Больше никаких игр воображения. Никаких прогулок при луне. Никакого потворства своим желаниям. Конец всему приятному, нежному и комфортному.
Он застегнул молнию своего рюкзака и замер, услышав тихий стук в дверь. Стук прозвучал снова. Такое робкое «тук-тук». Мюриэл Кент ни за что не постучала бы подобным образом. Она дубасила бы в дверь как сержант по строевой подготовке.
Саймон распахнул дверь. Перед ним стояла Эллен с тревожными глазами. Он так ужасно хотел схватить ее, что каждая клеточка в теле ныла от этого желания.
– Что ты хочешь, Эл? – спросил он намеренно строгим голосом.
Ее светящиеся глаза были до краев заполнены слезами.
– Я не хочу, чтобы ты снова уезжал, – сказала она с интонацией маленькой девочки. – Не сейчас, когда ты только что вернулся. – Лицо ее сморщилось от страдания. – Ты так долго отсутствовал.
Саймон обнял ее, чувствуя, как в горле у него вырастает ком. Ощущать мягкую тяжесть ее головы было так приятно.
– Я хочу быть подальше от тебя, – сказал он. – Я поставлю палатку за домом Гаса.
Эллен промокнула глаза тыльной стороной кисти.
– Палатку?
– Да. Она запакована у меня в багажнике. В траве полно уховерток, но я привык и к худшему. Зато там есть ручей, так что будет где умыться.
– Значит, ты не собираешься отправляться за лучшим?
– Пока нет, – мягко сказал Саймон, – хотя скоро. Ты знаешь, что я не могу остаться.
Ее руки скользнули вокруг него. Его пугал ее взгляд.
– Не смотри на меня так, – упрашивал он. – Мы кончили с этой темой. Если я не уйду или буду находиться поблизости, это только причинит тебе вред. Я не хочу разбить тебе сердце.
– И не надо, – сказала Эллен. – Ты не разбивай его. Это так просто.
Это было совсем непросто, но Саймон был бессилен объяснить ей.
Эллен прошла за ним в комнату.
– Не делай этого, – протестовал он. Я не такой уж хороший. Ты знаешь, что я хочу. И если ты мне предложишь, я схвачу это и возьму так много, как только смогу взять. А ты потом будешь страдать.
– Только не уезжай, – повторила Эллен. – Не сейчас. Я этого не перенесу.
– Я для тебя ничто, кроме как провозвестник несчастья, – сказал Саймон. У него дрогнул голос. – Сделай милость ради нас обоих. Скажи, что я не заслуживаю, чтобы ты смотрела на меня вот так. Скажи мне, чтобы я убирался, Эл, пока еще не слишком поздно.
Эллен положила руки ему на грудь.
– Я не могу, – прошептала она. – Не могу.
Саймон опустил глаза на свою испачканную яичницей тенниску с распластанной на ней хрупкой рукой Эллен. От ее сладкого запаха он был как в дурмане.
– Только не надо меня ненавидеть, Эл, – взмолился он.
– Никогда, – ответила она.
Саймон не заметил, как оказался вместе с ней на кровати, но в следующий миг он уже твердо знал, что лежит наверху, целиком накрывая ее тело, вплетая руки во влажный шелк ее волос, жадно вкушая ее нежные губы. Он вдавил ее в матрас, так что его ноющая твердь поместилась у нее между ног, как в колыбели. Тело Эллен обвилось вокруг него и задвигалось так, будто он был внутри ее.
Все повторялось, как тогда, семнадцать лет назад. Она двигалась под ним с той же невинной, притягательной сексуальностью, так ошеломившей его. Давшей ему первый намек, что в действительности означает страсть. Оставившей его познавать мир, представший перед ним во всем своем риске и великолепии.
Саймон перекатился, потянув ее на себя, прижимая ее необыкновенную мягкость к своему телу, проводя ртом поверх ее губ и щек.
Он расстегнул верхнюю пуговицу ее джинсов и проник рукой под пояс. Потом скользнул к ней под тенниску, лаская бархатистость груди, обхватывая ее нежно под атласным бюстгальтером.
– Эллен, ты наверху?
Пронзительный голос Мюриэл Кент, подобно ножу, прорезался сквозь их горячечную страсть. Эллен вырвалась из его рук и вскочила на ноги. Едва она успела застегнуть свои джинсы, как дверь распахнулась.
