– Слушаюсь, моя высокочтимая госпожа, – сказал он смиренно. – Я весь к вашим услугам. Ездите на мне, трахайте меня, берите меня. Делайте со мной что хотите.
– Не смей подшучивать надо мной, Саймон Райли!
– Никогда, – торопливо сказал он. – Я отвечаю за каждое слово. Клянусь.
Эллен двинулась, то медленно погружаясь, то поднимаясь, увлажняя собой его плоть. Ее тело, вскоре нашедшее свой собственный ритм скольжения, стремительно наращивало темп.
Саймон схватил ее за бедра и бросил ей навстречу свое мощное тело, ввинчиваясь в нее исподнизу, возбуждая ее до самых глубин. Она корчилась и завывала, пока причиняемые им сладкие муки не достигли своего апогея и не стихли внезапно, в блистательном завершении.
Солнце покинуло их, низко роняя лучи на склоны каньона. Эллен пошевелилась и открыла глаза, почувствовав, что Саймон водит кончиком пальца вокруг ее лица.
– Нехорошо, – сказал он. – Это просто поддерживает хепенинг, вне зависимости от того, что бы я ни делал.
Встревоженная его словами, Эллен мгновенно вышла из ступора.
– Что поддерживает хепенинг, Саймон?
Лицо его вновь омрачилось тенями.
– Как бы жестко я ни пытался вернуть тебя ближе к земле, ничто не помогает. Все кончается тем, что я так или иначе тебя боготворю.
Эллен поцеловала его в руку.
– Так это хорошо. Я тоже тебя боготворю.
– О Боже! – Он отпрянул и повернулся к ней спиной. – Прошу тебя, Эл. Не надо.
Саймон стянул кондом и, бросив его в полиэтиленовый пакет, сердито зашагал обратно к омуту.
Эллен старалась не заплакать. Было бы глупо чувствовать себя обиженной и покинутой. Он всегда такой после секса. Нужно просто к этому привыкнуть.
Она пробежала руками по телу, липкому от арбузного сока и секса, и побрела к омуту. Прыгнула в воду и судорожно схватила ртом воздух. Теперь, когда ушло солнце и Саймон стоял, повернув к ней свою напряженную спину, вода казалась намного холоднее. Эллен быстро сполоснулась и поспешила на берег обсохнуть и одеться.
Саймон уже зашнуровывал ботинки, по-прежнему усердно избегая ее пристального взгляда, когда раздался громкий хлопок. Прямо над ними, у дороги послышался грохот разбитого стекла. Саймон вскочил на ноги. Эллен почувствовала, как под ложечкой вырос ледяной узел.
Треск и звон стекла повторился. Второй… третий… четвертый раз. Затем последовал взрыв сдавленного мужского хохота.
Они с Саймоном по-прежнему прислушивались, стоя неподвижно как статуи.
– Надевай свои сандалии, Эл, – наконец сказал он. – Быстро, малыш.
Эллен поспешно исполнила приказание и трясущимися руками принялась собирать полотенца, но Саймон замотал головой:
– Оставь тряпки. Мы вернемся за ними в другой раз. Держись ближе ко мне, Эл. Когда я пойду вперед проверить, остановишься и будешь ждать, пока я тебя позову. И ничего не говори.
– Но, Саймон, я…
Он схватил ее за плечи:
– Обещай мне, что будешь вести себя, как я сказал.
Эллен знала, что с ним лучше не спорить, когда он говорит таким тоном. Она молча кивнула и последовала за ним вверх по склону холма через валуны, стараясь копировать его плавные, бесшумные шаги. Она видела нож, блестевший у него в руке, и очень хорошо сознавала степень риска. Ближе к дороге Саймон мягко толкнул ее в пихтовую рощицу и приложил пальцы к губам.
Она сцепила руки и замерла. Казалось, прошла вечность, хотя пауза длилась не больше двух минут.
– Выходи, Эл, – сказал Саймон, протягивая ей руку. Голос его был тихий и мрачный. – Все ясно.
Эллен вскарабкалась на обочину и уставилась на свой пикап.
Все стекла были выбиты. Все четыре шины спущены. На дверце расплывались большие корявые буквы, написанные фломастером. «Поджигатель убирайся!». Она обошла машину. С другой стороны на дверце было написано: «Мы видели чем ты занималась потаскушка!»
Она пробежала глазами пустынную дорогу, вверх-вниз.
– Гм… вот, наверное, почему я предпочитаю не заниматься сексом вне дома.
Напряженное лицо Саймона казалось угрюмой маской.
– Мне очень жаль, Эл.
– Это не твоя вина. Ты меня не принуждал, я сама согласилась. – Эллен внезапно прижала руку ко рту, чтобы подавить нервический смех. – Забавно! С точки зрения статистики это просто невероятно, не правда ли? Раз в жизни раскрепостилась и решила совершить что-то порочное – и бах, меня тут же застукали! А эти грамотеи не слишком сильны в синтаксисе, правда? У них не хватает целых трех запятых.
Саймон смотрел на дорогу, ведущую от каньона.
