– Нет, – прохрипел он, отводя ее руки.
– Прошу тебя, Николо, – шептала она, – пожалуйста.
Он стянул с себя брюки от пижамы, опустился ниже и поцеловал жену там, где пульсировал жар ее плоти.
Эйми была готова принять его. Она стонала, моля взять ее, но Николо не спешил. Он томил ее в мучительном ожидании, пока не понял, что настал тот самый момент, когда нельзя больше ждать.
– Сейчас, – прохрипел он и вошел в нее одним резким движением.
– Нико, – прошептала Эйми на волнах экстаза, отдавшись ему целиком, и он забыл о том, кто он и кем был, растворившись в теплом, прекрасном теле своей жены.
Прошла, кажется, целая вечность, а они так и лежали, соединенные в объятиях. Николо хотел подняться, но Эйми остановила его.
– Останься, – попросила она.
– Я слишком тяжелый для тебя, дорогая моя.
– Мне все равно.
– Давай попробуем поменяться местами, – улыбнулся он, переворачиваясь на спину так, что Эйми оказалась сверху. – Как тебе?
– Чудесно, – выдохнула она.
Больше, чем чудесно, подумал Николо, обнимая жену. Они несколько минут молча лежали на постели, отдыхая, а потом Николо нежно поцеловал свою Эйми.
– Тебе хорошо?
– Очень хорошо.
– Верю, принцесса, – усмехнулся Николо, наградив ее поцелуем более долгим. – Тебе сказочно хорошо.
Он убрал волосы с ее лица.
– Мне понравилось, как ты назвала меня.
– Я назвала тебя как-то? – заинтересовалась Эйми.
– Да. Нико. Никто никогда не называл меня так.
– Никогда?
– Никогда. Мои гувернантки всегда обращались ко мне «принц». – Он хохотнул. – Кроме одной англичанки. Она звала меня «хозяин Николо».
– У тебя было много нянь?
Николо кивнул.
– Мои родители часто путешествовали. С нами жила моя прабабушка, но она была уже слишком стара, когда я родился, так что меня воспитывали няньки и гувернантки. Когда родители возвращались домой из очередной поездки, они обязательно находили в работе няни какой-нибудь изъян, увольняли ее и нанимали следующую.
– Неужели все были так ужасны?
– Нет. Кто-то лучше, кто-то хуже.
– Но тогда почему так происходило?
– Я понял это, уже когда подрос. Мама видела, что я привязывался к няне, и ревновала.
– Но если она хотела, чтобы ты любил ее, почему она не оставалась дома и не заботилась о тебе сама?
– Они так жили, дорогая, и мама и отец. Только ради себя. Ни ответственности, ни даже денег. Замок почти развалился к тому времени, как я унаследовал его.
– А сейчас?
Николо поцеловал Эйми.
– А сейчас, миа аманте, это уже неважно. Они оба умерли. Самолет, в котором они летели в Палм- Спрингс, разбился.
– О, мне очень жаль.
– Все нормально, милая. Сказать по правде, я так и не узнал родителей настолько, чтобы скучать по ним.
– Ребенок не должен расти в таких условиях.
– Да. Согласен. – Николо погладил ее по спине. – А ты, дорогая? Как ты жила с Джеймсом Блэком… или мне не следует спрашивать?
Эйми вздохнула.
– Он забрал меня к себе после смерти родителей. Я всегда была ему за это благодарна. Я была очень маленькой, понимаешь, и родители жили бедно. Папа женился на женщине, которую дедушка счел неподходящей партией, и…
– И? – спросил Николо, пытаясь подавить внезапную злость. – Он сделал все возможное, чтобы
