– Ты идешь спать, Лора? Я как раз собиралась наладить стереоскоп.
– Нет, – бесстрастным тоном ответила Лора. – Я собираюсь немного прогуляться с мистером Адамсом.
Нэнси поглядела на нее как-то странно. Интересно, знает она что-нибудь или догадывается?
– Лора, дорогая, – улыбнулась Нэнси, – погода хорошая, но сейчас на дворе прохладно. Вон там моя накидка, возьми ее.
Да, Нэнси права – ночи стоят холодные, но очень светлые. На небе ярко сияет луна, мерцают миллиарды звезд.
Они пошли по длинной аллее. Уилл молчал. Лоре вдруг все показалось каким-то нереальным – неужели это она рядом с Уиллом? И они мирно бредут по великолепному парку, вдыхая аромат распускающихся на деревьях почек и свежей, только пробившейся травы? И вокруг ни души, словно оба неожиданно оказались в пространстве, изолированном от остального мира, где даже отсчет времени другой…
Наконец они подошли к скамейке, вокруг которой росли какие-то неведомые Лоре растения. Уилл остановился.
– Присядем? Или тебе будет слишком холодно?
Лора покачала головой и опустилась на скамейку. Уилл сел рядом, почти вплотную к ней, и даже сквозь одежду она чувствовала тепло его тела. Лора дрожала, не от холода, разумеется, но Уилл опять забеспокоился, не замерзла ли она. Лора только качала головой, не в силах вымолвить ни слова, и глядела прямо перед собой.
Уилл начал свой рассказ. Сначала спотыкаясь и подыскивая слова, а потом все более уверенно, поведал он Лоре о своей женитьбе на Лили, рождении Джастина, смерти жены, потом о тяжелой болезни сына. Когда ему пришлось признаться о своем соглашении с Богом, он стал прежде всего объяснять, в каком ужасном состоянии он в тот момент пребывал, терял надежду и мучился собственным бессилием.
Слушая его печальную исповедь, Лора словно оттаивала постепенно: ее обиды улетучились, от сердца отлегло, и в ее душе возникло глубокое сочувствие к этому человеку, который столько выстрадал. И оказывается, он оставил ее вовсе не потому, что больше не нуждался в ней. Он принес ее в жертву во имя спасения ребенка, хотя, может, и не стоило этого делать. Но он же растерялся…
Когда Уилл замолчал, Лора, вся дрожа от волнения, схватила его руку в свои ладони.
– Боже мой, Уилл! Я ничего не знала все это время! Тебе следовало мне рассказать о своем браке с Лили и о сыне. Я бы удивилась, скорее всего именно удивилась, но разве можно стыдиться того, что ты был женат и имеешь сына? Что в этом такого? Разве я бы не поняла тебя? А что до твоего обещания Богу, то мне понятно, что ты чувствовал в тот момент. При подобных обстоятельствах я бы поступила, наверное, точно так же. Но как я рада, что твоя теща вразумила тебя, она такая умная женщина! Хорошо, что ты открылся ей, иначе мне пришлось бы и дальше считать, что ты бросил меня просто за ненадобностью. Что бы там ни было сейчас, я смело могу вспоминать наше с тобой прошлое и не стыдиться его. О, Уилл, как я рада, что ты все рассказал мне!
Уилл смотрел на нее не отрываясь, лицо его было бледным.
– Лора, я еще должен тебе кое-что сказать, – проговорил он, с силой сжимая ее руку.
– Да, Уилл?
Он помолчал немного.
– А, ладно. Это как раз не важно. Скажи вот что: ты прощаешь меня? Я ведь не хотел оскорбить тебя. Мне казалось тогда, что так будет лучше.
У Лоры на глаза навернулись слезы.
– Конечно, прощаю! – проговорила она дрогнувшим голосом.
И в следующую секунду оказалась в его объятиях, он целовал ее в губы то нежно, то жадно, заставляя трепетать и вздрагивать от каждого поцелуя, пока горячий огонь нестерпимого желания не охватил ее.
Целуя Лору, Уилл неустанно повторял ее имя, словно не мог поверить в то, что это не сон и она с ним, в его объятиях. Прикосновение его рук, ласкающих ее грудь, спину и бедра, даже через платье жгло кожу, и Лора мечтала, чтобы ткань чудесным образом исчезла и не мешала ей упиваться безумными ласками любимого.
За эти три года она не знала мужчины, и, конечно, плоть требовала свое. Она была так возбуждена, что готова отдаться тут же, на этой скамейке. Только разве можно сознаться в этом Уиллу? Он схватил ее на руки, прижал к груди. Теряя силы, Лора прошептала:
– О, Уилл! Как я мучилась! У меня никого не было после тебя. Я никого не желала…
Он задрожал всем телом и так сжал ее в объятиях, что она чуть не задохнулась. Опустив Лору на землю, но прижимая ее к себе, словно боясь потерять, он снова стал искать ее губы для поцелуя. Лора остановила его.
– Пойдем ко мне, Уилл, – проговорила она. – Моя комната как раз напротив твоей. Я не могу отпустить тебя после того, как вновь обрела!
Это был крик души. Уилл обнял ее за плечи, и они поспешили обратно в дом, где тихонько проскользнули мимо музыкальной гостиной наверх.
В коридоре, слава Богу, никого не оказалось, и они прошли в комнату Лоры, где горел огонь в камине и постель была уже заботливо расстелена. На маленьком столике зажженный ночник освещал комнату розоватым светом. Некоторое время Лора и Уилл стояли, смотрели и не могли наглядеться друг на друга, потом соединились в крепком объятии, их губы слились в страстном поцелуе.
Они буквально сорвали друг с друга одежду – так велико было желание. Уилл сразу же притянул Лору к себе, и она, ощущая напряжение каждого мускула его крепкого тела, застонала от наслаждения, возбуждение достигло наивысшего накала, и едва только они опустились на кровать и Уилл оказался сверху, Лора почувствовала, как волна сильнейшего чувства захлестнула ее. Задыхаясь, судорожно сжимая пальцами плечи любимого, она искала его губы… Вожделение не оставляло ее, новое желание нарастало с
